Голова кружилась, но не сильно.
– Будь благоразумна, барышня, – сказал мужчина, набрасывая мне на голову платок. – Не за Чернобога замуж выходишь. Во всяком случае, сейчас.
Я вздрогнула. А ведь когда муж завладеет деньгами, моя жизнь не будет стоить и копейки.
И меня это не волнует? Я с удивлением поняла, что испугалась, скорее, имени бога смерти, чем последствий скоропалительного замужества. Похоже, кроме приворотного зелья в питье добавили что-то еще.
Мужчина снял путы с моих ног и несколькими сильными движениями растер икры, разгоняя застоявшуюся кровь. Подал руку, отойдя чуть назад. Приворот еще не подействовал, мужчина не вызывал иных чувств, кроме брезгливости и ненависти. Однако зелья лишили меня и воли. Я превратилась в послушную куклу, исполняющую приказы.
– Пойдем, барышня.
И я послушно отправилась в указанном направлении.
Восемь месяцев назад
Я с детства любила играть с куклами. Мама рассказывала, что могла оставить меня с куклой на час, а то и на два, и я не уставала от игры в дочки-матери. Чуть позже я стала шить для кукол одежду из лоскутов. И вязать научилась. Мне нравилось одевать кукол в разноцветные платьица и шляпки.
С возрастом увлечение куклами не прошло. Коллекционировать их я не могла, это слишком дорогое удовольствие. Зато научилась делать кукол из холодного фарфора. Я сама вылепливала им лица, раскрашивала их, шила одежду. И вскоре хобби превратилось в дополнительный источник дохода.
Кукла-барышня должна была стать украшением моей собственной коллекции. Блондинка с голубыми глазами и тугими локонами, в роскошном платье из голубого же бархата с кружевной отделкой… Она казалась мне такой живой, яркой, красивой, что я ей завидовала. По утрам ей не придется вставать на работу, ехать в душном и тесном автобусе, толкаться в метро. Она не испортит глаза за монитором компьютера. И не будет страдать от одиночества.
«Ах, если бы я могла поменяться с тобой местами…» – думала я, любуясь куклой перед сном.
Бойтесь своих желаний! Или хотя бы не мечтайте так громко, когда Карачун открывает дверь между явью и навью.
Правда, о том, что желание загадано в день зимнего солнцестояния, я узнала позже. И то, что оно сбылось, все же, чистое совпадение. Просто в то же самое время, в другом мире, чем-то похожем на наш, творилось черное колдовство. Или, как говорят местные жители, ведунство.
Уснула я в своем доме, а проснулась…
Первая мысль была о том, что я проспала. Не услышала будильника! Потому что за окном уже светло, а я все еще в постели. Пошарила рукой под подушкой, пытаясь нащупать телефон. И…
– Марьяна Ильинична! Барышня! Марьяна Ильинична! – заголосил кто-то рядом.
Я попыталась сесть, но мне не позволили. И осматривать комнату пришлось лежа, вертя головой.
Милая спальня в рюшечках. Они были везде: на занавесках и шторах, на скатерти, покрывающей круглый столик, на чехлах, скрывающих стулья, на одеяле, на подушках. И на белоснежном фартуке горничной, хлопочущей вокруг меня.
Она поправляла подушки, просила выпить воды, справлялась, как я себя чувствую, и умоляла подождать лекаря, за которым уже послали.
Я сплю? Боль от щипков, сделанных украдкой, под одеялом, подсказывала, что это не сон.
Тогда что?!
В панику я старалась не впадать и вела себя, скорее, безучастно. Тем более, горничная хоть и задавала вопросы, но просила не отвечать, поберечь силы.
