Чудотворца Алексия вотчина. Историческое повествование о храме Илии пророка (Крестовоздвижения) в московском Черкизове - страница 3

По их предположению, перестройка алтаря одновременно с перестройкой придела и трапезной была произведена с целью расширения, так как алтарь стал намного больше, были убраны дуговые перемычки с окон, которые после этого тоже стали побольше, приняв прямоугольный вид[15].

К позднейшим искажениям относится перестройка верхней части и шатра колокольни. «Еще позднее, судя по стилю, была искажена северная стена храма, – в ней был пробит широкий пролет, разделенный на 3 части дорическими колоннами; к этому же времени должно отнести переделку кровли, в которой сделаны четыре деревянные фронтона с деревянными же карнизами», – отмечалось в документе.

Вместе с тем архитекторы высказывали замечания к чертежам на новую переделку церкви. Так, по их расчетам, нельзя допустить перестройку южной стены храма, где предполагалось сделать большой пролет с дорическими колоннами, подобный пролету северной стороны, убирая дверь и окно, потому что в результате этого могло произойти окончательное уничтожение древнего памятника. По их выражению, не должны произойти «сломка и перестройка» более поздних пристроек – северного придела и трапезной XVII века. Эти сооружения надо привести в свой первобытный вид.

Однако, несмотря на все замечания, в целом предстоящие работы по возвышению колокольни архитекторами были поддержаны. Хотя и со своими конкретными, без какого-либо пафоса, пожеланиями, в которых чувствуется и неординарная личность этих неравнодушных к отечественной истории людей, и их неподдельный патриотизм: «Желательно, чтобы в новых ея формах составитель проекта в отделке пролетов и в деталях карнизов и других архитектурных украшений, принял за образец детали существующей церкви как представляющие хорошие образцы древнего русского зодчества, достойные подражания и по художественному своему достоинству превосходящие современные измышления; также желательно, чтобы деревянные фронтоны и надстройки над шеями глав были уничтожены и восстановлен был прежний вид, по крайней мере, тот, какой имела церковь до последнего искажения»[16].

Престольный праздник в Черкизово. Начало ХХ в.

Вид на храм со стороны архиерейского пруда. Конец XIX в.

Позднее, и в 1888, и в 1894 годах храм снова подправлялся, ремонтировался, менялся, о чем свидетельствует дошедшая до наших дней переписка, сохраненная в Центральном государственном историческом архиве г. Москвы. Вот один из примеров, когда обновление коснулось внутреннего убранства храма.

В конце февраля 1908 года Московская духовная Консистория вновь обратилась с письмом в Московское Археологическое Общество, в котором от имени причта, старосты и представителей прихожан Илиинской церкви просила разрешить им «промыть во всем храме и, где понадобится, подправить стенопись, промыть и подзолотить иконостасы как в главном, так и в пределах, и киоты, стоящие в разных местах храма; высеребрить, а некоторые позолотить подсвечники перед святыми иконами, посеребрить и местами позолотить металлическия одежды на св. престолах» и в непродожительное время уведомить ее, «не встречается ли со стороны Московского Археологического Общества препятствий к производству вышепоименованных работ»[17].

К этому письму были приложены три сметы, копии которых хранятся в приходском архиве храма.

Менее чем через месяц, 17 марта того же 1908 года, Императорское Московское Археологическое Общество ответило, что не встречает препятствий для проведения всех перечисленных работ, но для наблюдения за ними назначает со стороны Общества своих членов: Сергия Дмитриевича Милорадовича и Зиновия Ивановича Иванова. В первое десятилетие после Октябрьской революции здесь все было по-старому. В притвор храма под колокольней спускалась веревка от одного из средних колоколов. До 1929 года, пока не запретили колокольный звон, во время службы в этот колокол прямо из притвора звонарь ударял в нужные по церковному уставу моменты. В одно из празднований Пасхи у самого большого колокола, занимавшего почти все пространство центральной части звонницы, сорвался и упал язык, своей тяжестью он проломил пол и застрял там.