Бони снял шляпу перед хозяйкой дома.
– Анагорию не узнать. Город будто вымер: безлюдные улицы, закрытые отели… Неужели всех отдыхающих распугал морской змей? – спросил Бони, входя на территорию гостевого дома.
– Даже не говорите, Бони. Мы все так расстроены. Такой хороший сезон был. У нас все комнаты были заняты. А теперь, вот, никого, – Эйден, рассказывая, провела Бони через двор к своему лучшему стейджинговому номеру, который являлся семейной гордостью, поскольку неизменно приносил высокий доход.
Бони вошел в комнату, поставил на стул сумку, вытер испарину со лба и с удовольствием вдохнул порцию гостиничного воздуха, насыщенного ароматом свежего постельного белья.
– Приходите обедать, Бони. Уха еще не остыла, – вежливо предложила Эйден. Придирчиво осматривая номер, она по привычке выискивала в нем незначительные изъяны, которые следовало бы при случае исправить.
После обеда Бони делился своими мыслями с Эйден и Команом.
– Я приехал сюда не отдыхать. Я приехал работать, как частное лицо… Произошло ведь уникальное событие, имеющее для науки, для ученых, для меня лично огромное значение… – Бони посмотрел в сторону Юнга, который с угрюмым видом сидел в углу столовой. – Подобные чудовища вымерли миллионы лет назад. В настоящее время появление в мировом океане гигантской живой рептилии не поддается объяснению. До появления змея не было ничего известно о реальном существовании столь масштабного чудовища… Масса рептилии больше, чем у крупнейшего кашалота. Вы только представьте… – ученый поднял вытянутый указательный палец, – предполагаемый вес чудовища свыше пятидесяти тонн… Принимая во внимание еще и агрессивный нрав змея, можно в дальнейшем ожидать от него чего угодно. В столице просто шокированы случившимся. Растерянность наблюдается не только среди ученых, но даже и в правительстве. Все объяснения большей частью строятся на уровне догадок и предположений, – Бони перешел на едва уловимый шепот, как будто он не очень хотел, чтобы его слышали.
Коман с весьма заинтересованным видом слушал ученого. Бони ему понравился своим горячим желанием разобраться в случившемся.
Ученый же, в свою очередь, интуитивно принял Комана за соратника в своем деле. Разговор обещал быть полезным и конструктивным.
– Я слышал, что змей – это своеобразная кара, наказание нашему курорту за то, что мы тут цены гнем, – с болью в голосе высказался Коман.
– Да нет, – резко возразил Бони, – не надо чьи-то инсинуации выдавать за чистую монету. Ваши высокие цены тут ни при чем. Нет же никакой связи между ростом цен на курорте и появлением змея в вашей бухте. К счастью, уже существуют и вполне обоснованные версии. Большинство наших ученых полагает, что чудовище Ихтео – это некий мутирующий комплекс, возникший вследствие выбросов химических отходов в мировой океан.
Коман ответил с глубокой досадой:
– Это хорошо, что уже есть версии. Но вот лично у меня сложилось мнение, что в столице все пребывают в каком-то необъяснимом ступоре. Пора бы уже перейти от слов к делу и начать, наконец, принимать хоть какие-то меры. Ведь кроме закрытия Анагории и оголтелой информационной шумихи вокруг этого события ничего не сделано.
Вопреки ожиданию Комана Бони не стал ему противоречить.
– К сожалению, насчет шумихи, вы правы. Телевидение и интернет хлебом не корми, только дай возможность посмаковать подобное событие… – Бони с пониманием посмотрел Комана, – рейтинг популярности каналов и сайтов на такой кричащей информации растет как на дрожжах. А вот насчет принятия мер… не знаю. Событие ведь беспрецедентное, сенсационное. Ничего подобного в реальном мире никогда не происходило. Никто толком не знает, что нужно делать, какого рода меры следует принимать… Я хочу провести собственное расследование и попробовать доказать, что однажды появившийся в бухте Ихтео змей – не мифический сверхгигант, не своеобразный мутант, а всего лишь, скажем, рептилия – переросток, случайный экземпляр, так сказать. Мне нужна информация из первых рук.
