– Я заберу у тебя все книжки с умными словечками.
– Ага, и буду как эта идиотка Семакина: «типо, лол».
– Не стоит судить людей, которых ты совсем не знаешь. Может быть, эта Семакина тоже хороший человек. Просто среда, в которой она существует, не дает показать ей свою хорошесть.
– Это как?
– Она же наверняка там не одна такая. Обычно забияки ходят группками. Вот она и боится проявить слабость на глазах своих подруг, чтобы соответствовать и чтобы ее не сделали жертвой. Когда ты видишь, как могут обращаться с другими, ты и сам начинаешь этого бояться.
– То есть, она такая, потому что подруги такие?
– Подруги тоже могут быть «такие», потому что боятся. Они друг на друга смотрят и ведут себя соответствующе. Вот если бы кто-нибудь смог им объяснить, как здорово дружить всем классом, они бы стали совершенно другими. Но если уж попадаешь в стайку, где есть главные и не главные, очень сложно выбраться из этой западни. Причем забияки оказываются заложниками этой ситуации, как и жертвы.
– Ну это же глупо?
– Глупо, – согласилась мама, – но так чаще всего и бывает. Мой посуду, рецидивистка.
На кафедре вычислительной нейробиологии было неспокойно. Всюду сновали люди в штатском под грустным взглядом заведующего кафедрой Звягинцева, который следил за действиями товарищей из Комитета обороны, скрупулезно записывая в блокнот, какие именно документы изымаются.
– Осторожнее, – просил он в очередной раз, когда громилы, торопясь, роняли какую-нибудь ценную вещь.
– Не волнуйтесь, – сказал майор Сенцов, заправляющий этим балаганом. – Вы мне лучше скажите, где Котова. Вы ее вызвали?
– Да-да, – торопливо ответил Звягинцев, – ждет вас в лаборатории.
– Очень хорошо. Я тогда схожу туда, а вы, – обратился он к своим сотрудникам, – проверьте каждую мелочь. На шкафах посмотрите и особенно тщательно в столах работников.
Отдав распоряжение, Сенцов покинул кабинет завкафедрой и прошел в лабораторию, где его действительно ожидала Елена.
– Майор Сенцов, – представился он и сел напротив женщины.
– Здравствуйте.
Майор включил диктофон и положил перед собой на стол.
– Елена Владимировна, это ведь вы были рядом с андроидом во время происшествия?
– Я, – кивнула женщина.
– Рассказывайте, что произошло.
– Сама не знаю. Проводила обычный тест системы, и вдруг он ожил…
– Андроид?
– Да. В смысле, включился. Сорвался со стенда и убежал.
– Как именно вы проводили тест? Что-то новое делали?
– Нет, ничего. Обычную проверку. Можете посмотреть логи файлов.
– С техникой мы потом разберемся. Расскажите, что вы делали в момент… э-э… пробуждения робота. Где стояли, как реагировали?
– Я вот тут стояла, – показала Елена, – возле рабочего стола.
– Вы подходили к роботу?
– Нет.
– Я хочу, чтобы вы хорошо подумали. Точно не подходили?
– Да я вам говорю.
– Елена Владимировна, я хочу, чтобы вы хорошо понимали, что происходит. Секретная правительственная разработка, очень дорогая, к слову, похищена неизвестными злоумышленниками. Вы понимаете? Это могут быть агенты чужой разведки или диверсанты. Здесь каждая деталь важна.
– Я никого не видела. Андроид решил сам уйти.
– То есть как это решил? – удивленно поднял бровь Сенцов. – Как человек, что ли?
– Да. Никого здесь больше не было.
Майор внимательно посмотрел на Елену, после чего выключил диктофон.
– Здесь правда никого больше не было, – заверила Котова.
– Не делайте из меня идиота. Это машина, механизм, робот. Он не может сам решать. Им либо кто-то управляет, либо отдает команды, как действовать. Кстати, старший лейтенант Петров, который прибыл, когда сработала охранная сигнализация, утверждает, что слышал, как вы кричали кому-то, чтобы он бежал. Как вы это объясните?
