Сыщик записал.
– Разумеется, посещала его рабочее место, и не раз. Там темно и никто не открывает. Похоже, что Эрика там нет.
– Все ясно. Я приступаю к работе по вашему делу с завтрашнего дня. Если появятся новости- немедленно сообщайте. Я также буду держать вас в курсе обо всем, что смогу узнать.
Пипсен уточнил, пользуется ли беглец автомашиной (оказалось, что даже не умеет водить), а также данные его приятелей и знакомых.
– Хочу уточнить два вопроса.
Первый. Окончанием моей работы и окончательным расчетом за услуги будет считаться точное местонахождение, где находится Эрик ван Бек?
Анна кивнула.
– ОК, вопрос второй, несколько неожиданный. На вас сейчас одет парик, не правда ли?
Женщина непроизвольно прикоснулась пальцами к волосам.
– Да, Вы правы. Это искусственные волосы. Я вынуждена носить парик, потому что на голове не осталось ни единого волоса после прохождения курса химиотерапии. Я лечусь от рака.
………………………………….
Два последующих дня, которые Макс посвятил новому делу, не принесли никаких результатов.
Ни один из указанных Анной людей не видел разыскиваемого длительное время и ничего о нем не знал. В мастерской, расположенной в мансардном этаже пятиэтажного дома, детектив никого не застал и, похоже, она действительно пустовала. Поиски по клиникам и моргам также оказались безрезультатными.
Это озадачило детектива, рассчитывающего быстро закончить это простое с виду дело и заняться чем-то другим.
Однако, он принадлежал к породе людей, которых неудачи только подстегивают и стимулируют к более активным действиям, «переходя на повышенную передачу», как это принято говорить среди автомобилистов.
Так произошло и в этом случае: сыщик закусил удила и решил для расширения возможностей поиска обратиться к сотрудникам правоохранительной системы, с которыми поддерживал контакт с тех давних пор, когда они вместе раскручивали одно крупное дело о краже алмазов и заказном убийстве.
……………………………………
Звонок Хенрику Маасу, работавшему в городском управлении полиции в отделе по расследованию убийств, похоже, не вызвал у последнего позитивных эмоций.
Услышав, кто звонит, он отрывисто пролаял в трубку:
– И что тебе нужно?
Пипсен, будучи человеком необидчивым, в ответ на такое приветствие чуть не бросил трубку, но сумел взять себя в руки и максимально корректно изложил свою просьбу.
– Послушай, Макс, это вообще не по адресу, – уже на полтона ниже ответил Маас, – Ты знаешь, чем я занимаюсь, а обращаешься со своими пропавшими. Конечно, в другое время с удовольствием бы тебе помог, переговорив с ребятами из отдела по неопознанным трупам, но сейчас просто не до тебя, ты уж извини…
Тут такое творится… Я уже третий день не ночую дома, нервы на пределе. Вот и сорвался на тебя, прошу прощения.
– Да не вопрос, дружище. Это ты извини, что лезу со всякими глупостями.
А что такое у вас случилось, если не секрет…?
– Ты что, газет не читаешь и телевизор не смотришь? В городе орудует маньяк, а у нас ни одной зацепки. Начальство просто озверело.
Макс еще раз вежливо извинился и закончил разговор.
«Действительно, как получилось, что я пропустил такое неординарное событие, как серийные убийства? Сам себе удивляюсь. Хотя, конечно, газет на голландском не читаю, и новости не слушаю, но есть же и англоязычные издания…
Впрочем, если здраво рассуждать, то нравы сейчас иные, чем в викторианской Англии прошлого века. Тогда о Джеке-Потрошителе трубили все газеты и обсуждали в каждой кофейне Лондона. Сейчас нужно завалить разом человек десять или взорвать самолет – вот тогда, быть может, это станет предметом обсуждения в обществе. В течение пары дней.»
