Чудовище в саду прекрасных цветов - страница 21

Последний раз отец приказал мне свести смертного с ума, чтобы он убил себя. Я выполнила отцовский наказ, но после возненавидела себя за это. Мне было жаль того несчастного. Он был красивым, добрым и не заслуживал жестокой смерти – мне было стыдно. Его звали Когими. Возвратившись к отцу, я никак не могла избавиться от воспоминаний о содеянном. Передо мной постоянно всплывал образ несчастного смертного и его безумный, наполненный ужасом взгляд. Я вновь и вновь видела одно и то же: красивое лицо Когими обезобразили предсмертные судороги, а из ран ручейками стекала кровь. Куда бы я ни направилась, меня повсюду преследовал его образ. Тогда я решила, что это было последнее убийство, которое отец совершает моими руками, и спустилась в Ёми, чтобы выпросить прощения у Когими. Попыталась загладить перед ним свою вину, пообещала лучшую жизнь в следующем перерождении и подарила судьбу императора. Скоро придет его время, и на свет появится будущий император Корэмицу и проживет свою лучшую жизнь.

Когими простил меня, и я вернулась к отцу, который не оценил моих стараний. Я была готова на все, чтобы заслужить его любовь. Чтобы хоть раз папа улыбнулся мне и сказал: «Ты отлично справилась, я горжусь тобой, дочь». Но вместо слов благодарности я услышала лишь жестокое: «Можешь идти». В тот момент я отчаялась дождаться теплых слов от отца и полностью разочаровалась в нем. Я больше не собиралась пытаться добиться его внимания и заслужить любовь, убивая смертных. Там, в Ёми, Когими подал мне отличную идею. Уйти от отца служить другой богине, чтобы он больше не мог управлять мной. Так я оказалась у Аматерасу в услужении. Она приказала мне присматривать за цветком, потому что считает, что вы вдвоем с Сягэ не справляетесь.

– Хм… – нахмурился Мандзю и двумя пальцами покрутил травинку, зажатую меж пухлых губ. – Аматерасу не доверяет нам?

– Не то чтобы не доверяла. Просто считает, что за вами нужно приглядывать. И, как я поняла, она догадывается о ваших чувствах с Сягэ.

– Ну, раз так считает Великая богиня, значит, ты здесь нужна, – смиренно произнес Мандзю. Он посмотрел вдаль, где уже родившийся рассвет пробудил солнце и его диск застенчиво выглянул из-за верхушки горы. Тенин задумался на несколько мгновений. Затем, будто вспомнив что-то, оторвал взгляд от порозовевшей горы и повернулся ко мне. – Знаешь, это хорошо, что ты ушла от отца и пришла сюда, в долину. Здесь ты найдешь покой и умиротворение. И никто не станет заставлять тебя совершать ужасные вещи ради развлечения. А еще я рад, что твой упрямый лисий дух спустился в Ёми, чтобы примириться с Когими. Уверен, он простил тебя. Я бы точно простил того, кто искренне раскаялся и спустился за мной в царство мертвых ради того, чтобы выпросить прощение. Твоя смелость восхищает – не каждый отважится спуститься в Ёми. А ты была настолько храброй, что даже не задумалась над тем, что тебя там может поджидать опасность. Ты молодец.

Мандзю положил мне ладонь на плечо и легонько потрепал его. Мои щеки снова залились краской. Но в этот раз он не отодвинулся от меня и не убрал руку. Напротив, погладил по голове так, как сделал бы это, будь я в теле лисицы. Из горла так и рвалось мое: «Кай-кай». Я всегда выкрикиваю этот лисий клич, когда меня переполняют эмоции. Но я держалась изо всех сил, чтобы не смутить Мандзю. Смысл его слов о страшном Ёми только сейчас дошел до меня. Действительно, спустившись туда, я не задумывалась о том, что там может быть опасно. Ведь я могла и вовсе не выбраться оттуда. Желание вымолить прощение у убитого мной смертного было сильнее страха. Мандзю вырвал меня из размышлений, внезапно продолжив разговор.