– И зачем ему … … …, эти куски мяса?
– Да кто его поймет. Сует куски в какой-то аппарат и потом ругается, козел вонючий. – Услышав знакомое выражение, я усмехнулся, и только потом сообразил, что оно для меня знакомое, только после мысленного перевода на язык в моей голове. Так как было произнесено не козел, а аналог местного животного.
– А ты откуда знаешь?
– Знаю. Я подсмотрела, как он прошлый раз ругался и выгребал из аппарата остатки мяса.
– Дура, лучше бы, что другое подсмотрела, – ехидно хахатнул мальчишка и посоветовал. Ты … … … , молчи об этом, а то он и тебя сунет в аппарат.
– Я уже большая и в него не влезу, – самоуверенно заявил писклявый голос и тут же потребовал. – Спускайся.
Сверху на меня посыпался мусор и песок с мелкими камешками. Вскорости, почти на меня что-то свалилось, звучно шмякнув рядом. М больше некому было – это был мальчишка, так как девчонка осталась наверху, а я получается, лежал в какой-то яме. Мальчишка как и я, наверное ничего не видел и присев, я это понял по шуршанию, начал ощупывать руками около меня. Не дожидаясь, пока он своими лапами найдет меня, я тихо произнес.
– Осторожнее, у меня рука болит.
Как я понял, мальчишка отшатнулся, но не убежал. Через некоторое время молчания, он спросил так же тихо.
– Ты живой?
– Если на меня не наступишь, буду жить.
– Ты человек? – настороженно спросил мальчишка.
– Уже не знаю. Вчера был человеком.
Молчание затянулось, и потом мальчишка спросил.
– Ты говорить, умеешь?
– Сдурел? – возмутился я. – А мы что сейчас делаем?
– Это-то да, – согласился он, выругался, сплюнул, хорошо, что не в мою сторону и тут же крикнул. – Кроль! Тут живой!
С верха долго не было ответа, а потом осторожный голосок спросил.
– Ты уверен?
– Еще бы, он говорить умеет, – заверил мальчишка и предложил мне. – Голос подай.
– Я живой, – громко произнес я и добавил. – Только рука болит.
– Вылезайте оба, – поступило распоряжение с верха, но мальчишка возмутился.
– Ты что, дура? Он же сказал, рука у него болит. Не поднимется он по стене.
– Тогда тяни его в дыру, потом направо и вверх.
Через некоторое время, когда мальчишка меня ощупал, он со смешком, сообщил девчонке наверх.
– Ей, Кроль, а он голый. Давно голых мальчишек не видела.
– Вот еще, нашел чем удивить. Тащи давай.
Тащить меня не пришлось. Кое-как, на коленках и на одной руке, я добрался до выхода, а там уже мне помогли подняться и девочка авторитетно заявила, ощупав мою руку.
– Перелома нет. Надо дернуть сильно, но я не смогу. Это надо к Сопле идти.
– Сопля опять платы потребует, – недовольно предупредил мальчишка.
– Потребует, пусть с него и получает. Мы здесь ни причём.
– Может сами?
– Не, не получится. У него кость вверх торчит, здесь без Сопли не обойдешься.
– Тогда сама к нему этого, поведешь. Сама знаешь, он меня недолюбливает.
– А кто тебя долюбливает? Меньше ныть надо.
Мальчишка промолчал и недовольно отвернулся, а девчонка ухватила Крома за здоровую руку и скомандовала.
– Пойдем, так и быть, отведу тебя к Сопле. Но запомни, если он долг на меня повесит, отрабатывать ты будешь. Согласен?
Я пожал плечами, давая понять, что у меня нет другого выхода, и кивнул головой. Не знаю, что там подумал мальчишка, но он криво усмехнулся и прокомментировал.
– Да уж, этот отработает. Смотри, чтобы самой отрабатывать не пришлось.
– Тебе то, какое дело? – Окрысилась девчонка и болезненно дернула меня за руку. Боль стеганула по мозгам и я упал. Черноты не было, но пришлось сцепить зубы, чтобы сдержать слезы. Девчонка виновато ойкнула, опустилась около меня и пробормотала. – Извини. Вечно этот дурень, под руку всякие гадости говорит.
