Чукля - страница 7

– Да мышь это, мышь, Игорь Петрович, – подтвердила переставшая трястись Зиночка. – Что я, мышь от бурундука не отличу?

«Это бурундук, дура! У него полоски и хвост пушистый!» – хотелось крикнуть Алеше ей в лицо, но он смолчал. Во-первых, мама хорошо его воспитала. Во-вторых, он рассудил, что дикий зверь бурундук может понравиться Игорю Петровичу еще меньше, чем тихая домашняя мышка.

– Что ж. – На скулах врача проступили твердые желваки. – Придется провести дератизацию еще раз, и более качественно.

Как назло, в этот вечер Чукля не зашла навестить мальчика. И весь ужас произошедшего пришлось переживать в одиночку. Ночью Алеше даже приснился кошмар: страшная зверюга по имени Дератизация с выпученными красными глазами и когтями, похожими на кривые ножи, гонялась за ним по коридору больницы, норовя вцепиться и проглотить. Мальчик проснулся в поту и долго тяжело дышал, успокаиваясь.

Когда с обычной утренней уборкой зашла Чукля, ей тут же было пересказано в подробностях вчерашнее ужасное событие.

– Он сказал: дер-ратизация! Срочно! Что же будет?!

Но Чукля не заразилась паникой.

– Дуратизация? Дураков ловить будут?

– Мышей!

– И пущай! – засмеялась она. – Так им и надо, паразитищам.

– Так ведь они Сему за мыша приняли!

– Сему? Ну Сему им не поймать. Не на того напали!

В конце концов Алеша сумел внятно растолковать свои опасения, и Чукля его успокоила.

– Без меня эта дуратизация не пройдет, не боись. Всегда пособить зовут: кровати там двигать, мусор убирать. Как только надумают, я тут же Семку к себе заберу. Не насовсем, на время, пока отрава не выдохнется. Поживет в компании Наташки, Глебушки и Валеры – не заскучает с ними, они ведь дружочки. Не дрожи, Лексей, все путем будет.

Алеша сразу взбодрился. Он подозвал тихим свистом зверька и принялся играть с ним, как всегда подвижным, стремительным и вертким, что бы ни происходило вокруг, какие бы страшные «дуратизации» ему ни грозили.

Иногда случается так, что событие, которое поначалу кажется нехорошим или даже ужасным, преобразуется в нечто славное или даже прекрасное. Так и на этот раз. Обнаруженный Сема (вот ужас!) подтолкнул Игоря Петровича к решению позволить Алеше выходить из палаты. Пусть на час-полтора в день, но это означало новые знакомства и впечатления – новые просветы в цепи серых товарных вагонов.

На следующий день во время осмотра Игорь Петрович ни словом не упомянул вчерашнее происшествие, не произнес ужасное рычащее слово, сулящее гибель бедным мышам и бурундукам. Но, уже стоя в дверях, добродушно бросил:

– Ну как, молодой человек? Выползли вчера из своей темницы с дрессированным паучком? Погуляли по отделению?

Алеша помотал головой: он был так расстроен, что даже не вспомнил о разрешенной прогулке.

– Почему? – удивился доктор. – Считай это врачебным предписанием: оторвать от матраса зад и до обеда познакомиться с парой-тройкой здешних обитателей.

– Ой, да с кем ему знакомиться, Игорь Петрович? – встряла Зиночка. – С дедом Фомой, что ли, чтоб тот его палкой своей огрел? Или с Кузякиным, с этим его вечным кривлянием и шуточками?

– Почему с Кузякиным? Можно и поближе к его возрасту найти. Вон, Фролов Павел, лет на восемь всего его старше.

– Фролов? – ужаснулась Зиночка. – Так он ведь не говорит совсем!

– Зато рисует и пишет. И вообще, Алексей Табуретов – мужичок самостоятельный. Сам найдет, с кем ему тут дружиться.