– Только не светлые. И тёмных с такой способностью исчезающе мало.
Девушка делает зарубку в своём сознании, но тут же отвлекается на глаза Иктера – в них горечь мешается с надеждой и мольбой.
Уточняет:
– Что вы хотели спросить?
– Какой он?
Птица берет гроздь винограда, откидывается на спинку кресла. Серьёзно задумывается.
– Сломанный. Это приходит в голову в первую очередь. Однажды его переломали настолько, что теперь ему приходится восстанавливать себя по осколкам.
Иктер зажмуривает глаза, тяжело дышит. Птица не выдерживает, подходит к нему, осторожно обнимает, гладит по уложенным в необычную причёску волосам. Просит Яна перестать копать информацию об этом существе. Он всего лишь боится. С кем не бывает.
Ян соглашается даже с облегчением: дел у него предостаточно и без этого.
Серрави поднимает голову, и на миг кажется совершенно беззащитным. Но Птица знает, что сейчас он снова вернёт свою броню, и отступает, возвращается на свое место, крутит в пальцах так и нетронутую веточку винограда.
– Он хоть иногда бывает счастлив? – голос у демона надтреснутый и хриплый.
– Не знаю, – девушка вздыхает. – Скорее всего, нет. Но иногда, очень редко, он смеётся. И с трудом, он начинает понимать концепцию заботы. Не думаю, что я могу рассказать вам больше.
– Вы рассказали главное, – шелестит демон. – Благодарю вас.
Птица кивает, наконец срывает виноградину – просто чтобы забить мерзкий, горький привкус во рту.
– Вы действительно верите в то, что мир возможен? – вдруг спрашивает Иктер.
Для ответа на вопрос девушке не нужно думать ни секунды:
– Да.
Демон усмехается, но больше ничего не говорит. До самого утра они сидят в молчании.
***
Ксень подрывается с рассветом – хотя и помнит, что проспать нереально, но привычка берет свое. Видит, что Птица с потерянным видом сидит на краю своей кровати. Слишком потерянным и каким-то задумчивым. Рыжая подавляет желание закатить глаза, и осторожным шепотом интересуется:
– И что у нас случилось на сей раз?
– Да так, поболтала с Иктером. Жалко его, – девушка вздыхает. – К вечеру снова к нему пойду. Видела бы ты, как он меня обхаживал. Чую, потерял кого-то. Да ещё и Сайлент…
Ксень нашаривает свою обувь:
– Значит, Иктер потерял близкого на войне, отсюда и ненависть к светлым. Что же, вполне понятно. А Сайлент… Стоп! Потом! Потом расскажешь!
– Я понятия не имею, терял он кого-то или нет, – качает головой Птица, но оказывается проигнорирована.
Рыжая трясет сонной головой и остро желает кофе, который и заказывает у повара. А потом наседает на сестру с новой силой:
– Сайлент не убежит, а вот у нас сегодня занятия начинаются. Ты смотрела в расписание, моя хорошая?
– Не-а. Я наверное для начала ещё посплю, все равно тут время не идёт. А то полночи колобродила. Одно, другое. Да и Ян говорит, что волноваться не стоит. А если уж Ян так считает…
Девушка устало валится на кровать, на всякий случай нашаривает листок с расписанием, но отрубается быстрее, чем успевает что-то прочесть.
Ксень качает головой и начинает паковать тетради и учебники, она-то свое расписание видела, и учиться она намерена хорошо. Все же, не одной дипломатией государства строятся, знания тоже сила. Заказывает себе легкий завтрак и топает в ванную, жуя на ходу, благо оба соседа дрыхнут, как младенцы. Когда она с мокрой головой, в футболке и шортах вываливается обратно, Артур уже не спит. Он изучает свое расписание, и явно прикидывает, что ему понадобится.
