Ксень делает пару осторожных шагов, оглядывая незнакомую планету. Пытается выключить «пуговицу», но тут же ежится и включает обратно – слишком уж промерзлым оказывается воздух, слишком уж обжигает ледяной ветер.
– Пойдем? – спрашивает Хенна тихонько, поддерживая Птицу. Та неохотно кивает. Ксень пристраивается в хвост процессии. Проблемы возникают сразу же: обе земные девчонки не могут ходить по абсолютно гладкому льду, который тут вместо асфальта. Ксень, забывшись, на третьем шаге приземляется пятой точкой на землю, Птица пытается повторить ее маневр, но Хенна успевает удержать землянку.
– С этим надо что-то делать, – бормочет Птица. – Или мы так вообще никогда никуда не дойдем.
– Может, будем держаться за руки? – предлагает Хенна, протягивает ладони.
Птица мотает головой:
– Тогда мы будем и тебя ронять. Коньки бы…
– Коньки? – оживляется принцесса.
– О да, – мечтательно улыбается Ксеня. – В моей обуви нормально на льду не покатишься, все равно упадешь в итоге.
– Аналогично, – кивает Птица, ботинки которой, с их рифленой подошвой, вообще почти не могут катиться. Зато поскользнуться и упасть в них очень легко, когда вокруг чистый лед.
Хенна задумчиво хмурится, потом ослепительно улыбается и что-то тихо шепчет, и девчонки, окончательно потерявшие точку опоры, немедленно падают.
– Ой! – вскрикивает принцесса, пока ее подопечные кое-как садятся.
– Ну и что это было? – бормочет Птица, чувствуя почему-то довольно сильную обиду.
А вот Ксенька уже все поняла и тычет пальцем в «отросшие» на подошвах их обуви лезвия коньков.
– Спасибо! – восхищенно пищит рыжик и медленно поднимается на ноги. На коньках она держится очень уверенно, что и доказывает, сделав пару пируэтов.
Птица тоже поднимается, но хвастаться не спешит: просто проверяет, не разъезжаются ли ноги, потому что коленки неслабо дрожат. Но нет, все в порядке вроде. Только все тело болит, но этим можно и пренебречь.
Вместо громкой благодарности она просто кивает Хенне, выдавливает из себя подобие улыбки – девушки синхронно отводят глаза от ее лица, и Птица понимает, что лучше ей вообще не пытаться использовать пока что мимику. Так-то она выглядит как человек, которому на все плевать, вот пусть так и будет дальше.
– Мне вас расселить надо, – Хенна видит, что ее сестры новоявленные спокойно держатся на льду и тут же берет быка за рога. – Так что пошли.
– Поехали, – соглашается Птица и снова снимает свою «пуговицу». И когда Хенна начинает двигаться, стартует даже слишком резко. Холод и ветер – вот что ей сейчас надо, так что приходится ездить вокруг Хенны кругами, потому что та идет с довольно средней скоростью. И правильно, конечно.
Зато Ксенька рыжей молнией снует туда-сюда: ей, с одной стороны, не хочется потеряться в незнакомом месте, с другой же стороны, тянет рассмотреть все и вся. Птица в прострации, но Рыжая надеется, что она отойдет, а пока… вокруг – новый, неизведанный еще мир! Да, холодный и ледяной – но Ксенька запрещает себе думать о грустном. Она выбирает радость – а уж повод она найдет. Вот, первый уже есть – Хенна вовсе не сноб, и принимает их тепло. И, кажется, вовсе не парится, что появились новые претенденты на трон. Кстати, надо спросить, почему, но потом – а пока:
– Уиии! – девушка отталкивается, и кружится, как когда-то давно в детстве. Тогда, когда приют не был еще таким унылым, обшарпанным и разваливающимся, когда директриса не визжала на всех и вся, находясь в перманентном нервном срыве, а воспитатели умели улыбаться. Тогда их зимой водили на каток, и там суровая тренерша учила девчонок стоять на коньках и даже немного – художественным элементам. И сейчас все те пируэты вспоминаются легко и непринужденно.
