Читать онлайн Дарья Мунш - Чувства на салфетке

© Дарья Александровна Мунш, 2023

ISBN 978-5-0059-3434-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сочное сентябрьское солнце достигло верхушек слегка желтоватых деревьев. Сегодня светило было несколько прохладнее, чем вчера. Ничего удивительного, ведь пришла осень, а это значит, что совсем скоро Лондон покроет пелена холода, дождя и невзрачных туч. В лесу было на удивление спокойно. Птицы и звери медленно пробуждались ото сна, заполняя пространство леса своими шорохами и стрекотаниями. Ночь не так давно подошла к концу, поэтому воздух был ещё влажным и свежим, от чего медленно превращался в прозрачные капли на зелёной, отчасти выжженной солнцем, траве.

Тринадцать человек в тёмных пыльных балахонах столпились вокруг изувеченного тела неизвестной девушки. Они глядели в глубину её потухших мёртвых глаз, пытаясь понять, что же в себе содержит взгляд умершей. Им до безумия хотелось разузнать, что видит эта бездыханная туша по ту сторону роговицы. Быть может, Бога? Или же Дьявола? А что, если пустую вечную тьму? Мужчины не знали, поэтому просто продолжали разглядывать погибшую, изредка перешёптываясь между собой.

Ветер упрямо раздувал светлые волосы убитой, словно не понимая, что эта несчастная девочка больше не поднимется с сырой земли, покрытой первыми жёлтыми листьями. Её юбка была наполовину задрана, блузка расстёгнута, а белый бюстгальтер оказался залитым ещё свежей, местами даже тёплой, кровью. Волосы спутались, образовав на голове что-то больше похожее на необработанный дикий куст, пухлые губы были широко раскрыты, словно до сих пор производили на свет свой последний вскрик, а лицо застыло в жуткой отчаянной гримасе. Другими словами, не самая приятная картина, которую только можно было бы запечатлеть в чаще прекрасного утреннего леса.

Среди мрачных личностей, окруживших мёртвую юную особу, можно было выделить одного лидера – величественного незнакомца в кроваво-красном балахоне. Он явно не только цветом одеяния отличался от всех этих бедолаг в чёрном, которые будто бы по нелепой случайности оказались в холодном лесу в такую рань. Неизвестный стоял в самом центре, склонившись над не дышащей блондинкой. Господин всё никак не мог отвести от погибшей глаз – больно прекрасным ему казалось это израненное девичье тело. Аноним медленно поглаживал девочку по щеке своей ладонью, спрятанной в алую перчатку. Он неустанно шептал на каком-то древнем языке что-то больше похожее на молитву, словно отчитывал недавно почившую. Но явно не человеческая жалость и чистая набожность руководствовались им в момент такой слабости. Ведь очевидным было то, что эта безымянная кучка мужчин и расправилась с несчастной.

– Сэр, нужно уходить! – Скомандовал кто-то из толпы, обращаясь к мужчине в красном балахоне. – Скоро приедут дети. Нельзя допускать, чтобы кто-то нас увидел. – Голос говорящего был несколько встревожен.

Он, безусловно, приходил в ужас от мысли о том, что кто-то мог их заметить за преступлением.

– Верно. – Согласился неизвестный, плавно поднявшись с колен, чтобы выудить что-то небольшое из глубокого кармана своей мантии. – Покойся с миром, дитя. И да хранит тебя матерь всего сущего – наша верная Владычица Амараллис. – Едва слышно вымолвил он, вложив в ладонь погибшей небольшой кулон с, мерцающим на солнце, камнем гранатового цвета.

Мужчина с невероятной силой сжал пальцы почившей так, что они неприятно захрустели и вновь шепнул на неизвестном языке несколько коротких, но очень красивых слов. Украшение стало медленно превращаться в песок, разъедая бархатную девичью кожу, подобно серной кислоте. Казалось, будто этот господин какой-то умелый фокусник, исполняющий свой коронный номер с исчезновением предмета. Вот только вряд ли у простого фокусника в номере приняла бы участие мёртвая девушка, да ещё и посреди нелюдимого гремучего леса.

Когда кулон окончательно канул в небытиё, оставив после себя лишь лёгкий белый пепел, лидер толпы решил немедля уходить, кинув прощальный опечаленный взгляд в сторону жертвы. С его щеки упала скупая одинокая слеза, приземлившаяся в неопрятные светлые волосы убитой, и все те же тринадцать анонимов скрылись в тени полуголых ветвей.

Тем временем, далеко от этого безликого осеннего леса, свой обычный день начинала Каролина Джефферсон – ученица выпускного класса английской частной школы-пансиона «Клейсмор». Юная особа встала на заре, чтобы собрать оставшиеся вещи в чемодан и отправиться в путь до кампуса, расположенного далеко за проспектами и закоулками Лондона. Приход осени вовсе не радовал её, напротив, вынуждал девочку грустить, чувствовать себя слегка подавленной, скорее даже несчастной и одинокой, да думать не о самых добрых и хороших вещах. Ведь ей приходится возвращаться в школу, а она, мягко говоря, не желает этого. Лето закончилось, забрав вместе с собой все мечты и грезы, весь энтузиазм и надежду на светлое будущее. Тепло сменилось вечной мерзлотой и мокрыми ночами в тишине. А она только было отвыкла от этого, сумев хотя бы чуточку больше себя полюбить. Ах, как же всё-таки редко с нами случаются хорошие вещи.

Нет, эта брюнетка вовсе не была какой-то особенной. За душой у Кары не скрывалось никаких загадок и тайн, способных выделить её миловидное личико из толпы. Ничего примечательного и удивительного. Или… Разве что, только на первый взгляд эта юная неопытная школьница не обладала никакими скелетами в шкафах. Был у этой юной леди один маленький секрет, о котором бедняжка сама не могла догадываться. Даже не то, чтобы догадываться. Она знала о нём, конечно же знала, но сумела убедить себя в том, что это ложь, что такого с ней никогда не было, а если и было, то только в состоянии сонного паралича. Этот, своего рода секрет, хранился далеко в глубинах её подсознания, затаившись там подобно дремлющему вулкану. Он так и был бы окутан вечным сном, если бы не череда страшных событий, которые случились с Каролиной осенью две тысячи десятого года.

Кара родилась в Лондоне и воспитывалась в семье детского психолога – Ховарда Джефферсона и, в прошлом, помощницы судьи Апелляционного суда Англии и Уэльса – Эйприл Джефферсон, превратившейся из умелого юриста в алкозависимую продавщицу придорожного маркета. Девочка, так же как и её, далеко не самые лучшие, родители, не имела никаких выдающихся талантов, но была чертовски красива, хоть и не признавала данного факта вовсе. Серая, но прекрасная мышка, незаметная своим богатеньким и избалованным ровесникам, что окружали её повсюду. В особенности, в школе. И хоть Кароль была всегда робкой и неуверенной в себе девушкой, обладая при этом противоречивой раскрепощенностью и острым языком, её никак нельзя было назвать обыкновенной и списать со счетов, окрестить невидимкой, коих в английском обществе бесконечное бессчетное множество. Существование этой темноволосой особы было бы глупо счесть бесполезной тратой времени. И поэтому Каролина ещё заслужит Вашего удивления, уж поверьте мне.

Высоко подняв руки к потолку, юная леди потянулась и сладко зевнула. Ей так не хотелось отпускать свои приятные сны, но сварливая мать, давно ожидающая девочку внизу, не давала вернуться в царство Морфея и в сотый раз во сне встретить Его. Дерик. Это короткое имя застряло в её, Кароль, больной голове, мешая девочке вспоминать о том, что она уже сложила в сумку, и о том, что ещё предстоит туда поместить. Дерик Бломфилд затуманивал здравый рассудок школьницы, был тем самым предметом обожания, про которого пишут в каждой глупой и сопливой книжке. Этот парень превращал все волнующие и умные мысли в гремучую смесь и не давал бедной девочке даже спокойно и размеренно дышать. Несчастная всё лето думала лишь о нём одном, с наивной улыбкой представляя как они вместе тешутся в лучах заката и рассвета, как морские волны ласкают их загорелые тела и как шумит у их ног, необъятный даже разумом, высокий водопад. Этот юноша был миром, в котором наша, холодная, на первый взгляд, особа тонула с головой, не имея надежды выплыть.

Именно поэтому Джефферсон так боялась возвращаться в пансион. Она вовсе не хотела видеть его с очередной пассией, не собиралась молча глотать свою ревность и закатывать глаза, пытаясь не позволить слезам пробиться наружу. Темноволосая ненавидела себя за эти чувства, но всё равно не в силах была подавить их.

И кто бы сомневался, что этот молодой человек был первым красавцем школы. Подтянутое тело, притягательный взгляд, зияющая улыбка, бездонные золотисто-карие глаза, ухоженные светлые волосы, дорогая модная одежда, вот-вот сошедшая с подиумов Милана – всё это сводило живущих в пансионате воспитанниц с ума. И Кароль оказалась далеко не исключением. Дерик раздражал её до нервозной трясучки пальцев, до боли в животе и чёртиков в глазах – но всё вышеперечисленное порождала в ней лишь высокая и истинная любовь.

Во всяком случае, Кароль так наивно думалось до встречи с тем мужчиной, что в корне изменил её спокойную, бедную, лишенную надежд на взаимность, жизнь.

Каролина не была похожа ни на одну девушку, обучающуюся в стенах «Клейсмора». Эта сумасшедшая особа с тёмными каштановыми, практически чёрными, волосами, изумрудно-зелёными глазами, тонкой изящной талией и неординарным личным стилем, каждым своим движением отличалась от пассий Бломфилда. И, разумеется, никогда не смогла бы стать одной из них.

Кароль попросту ненавидела себя за то, что столь слепо велась на пустую красоту своего одноклассника, да и за то, что действовала подобно этим разукрашенным пустышкам, что толпами бегали за Дериком. Но в одном Джефферсон всё же была умнее своих соперниц – она никогда не показывала блондину своих чувств. Как минимум, в истинном их воплощении. А он, в свою очередь, никогда и не догадывался что она чёртовски в него влюблена. Так, чтобы прям по-настоящему. Так, чтобы рисковать своей жизнью ради другого человека. И так, чтобы прощать даже самые страшные и непростительные согрешения объекту своих чувств. Но это не меняло сути происходящего – Кароль страдала от своей безответной, на первый взгляд, любви и всюду искала лекарство от неё. Но пока безуспешно.

А за окном едва гуляла осень. Первые жёлтые листья спешили встретиться с землёй, чтобы произвести на свет свои последние вздохи. Этот путь окончен и так от сердца отлегло. Они прощаются с нами теперь, увы, навсегда. Их лёгкие измученные тельца больше не увидят солнца, не изопьют утренней росы, да не станут любоваться своими сочно-зелёными «нарядами».

У Кары это дождливое и красно-желтое время года всегда ассоциировалось с глубокой старостью. Осень – наши преклонные года, время, когда мы незащищённее всего, слабее, чем были вообще когда-либо в жизни. Но скоро зима – милая маленькая смерть, покой, пустота. И тогда всё закончится. Нужно только чуть-чуть подождать.

Смешно и глупо говорить о том, что никто из воспитанников пансиона даже не знал о ранимости Каролины, но это так. От правды не убежишь. Ни один из них и представить себе не мог как это темноволосое создание упивается слезами в пустой комнате и терзает свои тонкие запястья, потому что также как и они чувствует любовь к главному сердцееду своего окружения.

Больнее всего быть влюблённой в человека и осознавать, что его сердце отдано другой. Каролина Джефферсон медленно умирает, глядя на тебя, глупец. Она воет и ноет, тихо лишает себя жизни. Почему ты не видишь её любви? Почему выбираешь этих пустышек? Чем они лучше её? Вот чем же? Грудь у них, ясное дело, побольше, ноги длиннее и худее, а одежда и обувь дороже, но это, отнюдь, не повод для того, чтобы не замечать нормальных девушек и быть с этими жалкими подделками. Такие «куклы» не умеют любить. Грязная постель – все их увлечения и навыки.