В какой-то другой жизни, в той, где мне бы посчастливилось родиться в семье миллиардеров и самой стать представительницей столь ненавистной мне “золотой молодежи”, я бы сама открыла такой центр и всю жизнь работала бесплатно ради того острого чувства удовлетворения когда очередной агрессор получает по заслугам. Но в этой жизни я могу посвятить неоплачиваемой работе всего несколько часов в неделю, все остальное время у меня занимает работа, которая помогает мне выживать среди “сильных и богатых мира сего”.
Когда я захожу в офис, там помимо начальства находятся пару моих коллег. В наши обязанности входит сбор всей информации, составление исков и подготовка документов. Дальше в дело вступают Антонина с Павлом и пытаются в зале суда доказать, что бить и насиловать кого бы то ни было — нехорошо. Иногда тщетно. К сожалению.
— Привет, — здороваюсь с коллегами и киваю в сторону кабинета Антонины, из которого доносятся обрывки разговора и тихие всхлипывания. — Кто там?
— Олеся Сечина, — отвечает Света. — Она твоя, да?
Ее дело, действительно, веду я, но мы ни разу не встречались. Фото я, разумеется видела. Я всегда смотрю фото с экспертиз, не то чтобы мне нужна была какая-то особая мотивация для того чтобы делать свою работу хорошо, но ничего не могу с собой поделать.
*******
В понедельник влетаю в универ уже под конец трели звонка. Я уже и забыла насколько ненадежен общественный транспорт и поэтому едва не опоздала.
Переехав сюда из маленького города, я была в шоке с местных зарплат. Я работала с девятого класса, но мне едва хватало денег на одежду и иногда еду, когда мать была в очередном запое и мне приходилось выполнять функции главы семьи.
Приехав сюда, я заселилась в общежитие и сразу устроилась на работу официанткой, а на выходных подрабатывала аниматором в детском центре. Весь первый курс я не могла поверить, что в месяц у меня доход больше средней зарплаты в нашем провинциальном городе. Это притом, что на учебу я никогда на забивала и работала только по вечерам и на выходных. Да, здесь и траты, конечно, были больше, но я всегда умела экономить.
В прошлом году, устроившись к Куприну я, наконец, решилась на первую в своей жизни крупную покупку, так у меня и появилась моя “старушка фиеста”. Я потратила на неё львиную долю сбережений, но ни разу не пожалела об этом. И пусть она заметно выделялась на фоне дорогущих тачек на нашей университетской парковке, мне никогда не было стыдно за ее потрепанный вид. Даже наоборот, меня переполняла гордость от того, что я сама на нее заработала, а не получила в подарок с огромным красным бантом на капоте.
Но сегодня моя “старушка” прохлаждается в сервисе, а я, как в старые добрые времена, выбегаю из автобуса и бегу на пары.
Очень хочется встретить Булавина и высказать ему все что я думаю о его водительских способностях, из-за которых я лишилась транспортного средства, но он, конечно, приехал на какой-нибудь запасной, но не менее дорогой тачке, и уже давно сидит в аудитории готовясь в течение полутора часов изображать тягу к знаниям.
А вот в конце дня Александр сам меня находит и позвякивая брелком с изображением четырех колец, предлагает подвезти.
Его предложение приходится как нельзя кстати, у меня есть все шансы опоздать на работу если автобус опять подведет, но это не мешает мне испытать волну раздражения. Как же все просто в его мире! Разбил одну тачку — не переживай, вот тебе другая. Он, вообще, интересно, хоть раз в жизни пользовался общественным транспортом? Эта мысль непроизвольно вызывает у меня улыбку (читай “кривую усмешку”). Булавин в троллейбусе… хотя уверена, он и там будет чувствовать себя королем мира.
