— Дарья, доброе утро, — произносит она уставшим голосом. Впрочем, это неудивительно, несмотря на то, что сейчас еще нет и девяти утра. Если кто-то и может переплюнуть меня в трудоголизме, то это Антонина с Павлом. Я не знаю когда они вообще успевают отдыхать. — Извини, что порчу настроение с самого утра, но я подумала, что ты должна знать… Олеся Сечина забрала заявление. Она решила дать мужу еще один шанс.
Я сжимаю телефон до хруста в пальцах и выдавив из себя сухое: ”спасибо за информацию”, отключаюсь. Хочется кричать. Очень громко. И желательно матом.
Олеся, которую муж избил так, что она попала в реанимацию, решила “дать ему еще один шанс”. Перед глазами непроизвольно всплывают фотографии из ее дела, а также информация о предыдущих избиениях. Правда, тогда она в полицию не обращалась. Видимо, все надеялась на пресловутый “шанс”. Я три субботы потратила на ее дело, собирала информацию по крупинкам, подготовила все иски…
Эйфория от завтрашней встречи с Игнатовым мгновенно улетучивается, вместо нее приходит злость, раздражение и… беспомощность, что ли. С изумлением понимаю, что по щекам катятся слезы. Только этого мне не хватало! С отвращением утираю их рукавом рубашки и натыкаюсь глазами на Булавина. Отлично! Как раз то, что мне сейчас надо. Наорать на Олесю я не могу, а вот его кандидатура отлично подходит для выплеска негативной энергии.
— Эй, — окликаю его без излишних церемоний, — что ты сделал с моей машиной?
Александр кивает своему другу, присутствие которого я только сейчас заметила и подходит ко мне.
— Эм… въехал в нее? — не утверждает, а спрашивает он. — Но ты вроде как уже в курсе.
— Какие работы проводились в автосервисе? Что они делали с моей машиной?
— Заменили бампер и покрасили кузов. Что-то не так? Цвет плохо подобрали?
— Нормально цвет подобрали. Но моя машина стала заводиться с первого раза. Раньше такого не было. Что еще они сделали?
— Погоди, — его голос становится тихим и спокойным, будто он разговаривает с душевнобольной, — то есть, твоя претензия состоит в том, что машина стала нормально заводиться? Чем ты недовольна?
— Я недовольна тем, что я об этом не просила. Мы договаривались, что они просто заменят бампер.
— Господи, Даарья, — вздыхает Булавин. — Просто скажи спасибо. Ну и если возникнет желание отблагодарить меня дополнительно…
— Иди к черту, Булавин. Это и был твой план? Ты чинишь мою тачку и я с разбегу запрыгиваю в твою постель? Серьезно?
— Эм… не совсем так, но мне нравится ход твоих мыслей.
— Кем ты себя возомнил? Или еще лучше — кем ты возомнил меня? Ты серьезно считаешь, что меня можно купить? Сколько стоил ремонт? Я отдам тебе деньги и, надеюсь, на этом наше общение прекратится. Навсегда.
Булавин молчит, поэтому я повторяю вопрос, повышая голос. Я понимаю, что меня несет, но ничего не могу с собой поделать. Я начала злиться еще утром, а после звонка Антонины гнев окончательно заполнил мои легкие и сейчас выплескивается наружу с каждым выдохом.
— Понятия не имею о чем ты говоришь, — меняет тактику Булавин. — Если хочешь, я могу позвонить Артему и уточнить какие работы проводились.
— А сам ты не знаешь за что заплатил деньги? — спрашиваю с подозрением. — То есть, тебе просто назвали сумму и ты достал папочкину кредитку без лишних вопросов?
— Именно, — цедит Булавин. — Все так и было, Даарья. Я тебе сообщу, когда поговорю с Темой.
