Нестор, Нестор… ах, как больно, больно, ах, что за пытка?!
Острые глаза новых подружек сразу все заметили и догадались о причине.
– Марианна, ты влюблена! – ведь ни о чем другом их восемнадцатилетние головки и не помышляли. – Как романтично! Побледнела. Значит, по-настоящему. Кто этот счастливец, скажи по секрету. Из наших, да?
Она не отвечала. Давно ли любовь представлялась ей ослепительным взаимным счастьем, наградой за доверие к жизни, упоительной целью будущего! И что же? Она ли это? Она ли это? Так можно с ума сойти.
Наконец, измученная борьбой, она решилась пойти в мастерскую. «В гости, просто так», по его приглашению. Но испугалась. Что она скажет? Она и слова произнести не сможет, а он все поймёт и улыбнется. О, нет, нет…
– Масенька, с тобой все в порядке? – осторожно спрашивала мама, прекрасно видя, что происходит с дочерью.
Как помочь? По тропам любви надо пройти, проползти, протащиться самой, на них слишком многое решается.
Прошло еще недели две, полные адской мýки. В унылом раздумье Марианна вдруг осознала, что для нее нет другого пути, что не увидеть Нестора хоть один раз выше ее сил. Она пойдет в «школу», а там… ах, будь что будет.
– Ничего, ничего, – обманывала она себя в метро, переходя на красную ветку к «Университету». – У них же всегда народ, на одного больше, меньше. Он же сам приглашал. Посижу «просто так» и уйду. Просто так. Ничего, ничего.
С улицы она увидела по окнам, что в мастерской кто-то есть. На цыпочках, унимая бьющееся сердце, поднялась по лестнице, замирая, скользнула по коридору. Да, голоса раздавались из-за той же двери номер четыре. И звуки гитары, дивной красоты серебристые переборы струн, таинственно приглушенные. Она остановилась у двери, со страхом перевела дух.
Наконец, подняла руку и, словно проваливаясь в бездну, отважилась постучать.
Открыл Иван Александрович.
– Ах, наконец-то, наконец-то! Как долго вас не было! – воскликнул старик, прижимая ее к груди и целуя в щеку. – Я говорил Нестору, позови эту девушку, позови, она хорошая, пусть приходит. Послушался старика. Ах, какая вы замечательная, милая, интеллигентная…
Нестор стоял у окна. Повернулся.
– Здравствуйте.
Она почувствовала удар в сердце от его нестерпимо-обожаемого лица, боль от его удивленного музыкального «здравствуйте». И еще почувствовала, что пропала окончательно. О чем-то пошутила, села возле Ивана Александровича.
На этот раз в мастерской было всего три человека. Третьим был тот худой с ремешком поверх волос, Николай. Сейчас в его руках была гитара, старинная подруга семиструннная, с русским ладом, это ее звук чарующе отдавался в коридоре. А Птица молчала, помаргивая в своей клетке величиной с беседку.
Опеку над Марианной взял Иван Александрович. Его чуткая душа ощутила полуобморочное состояние девушки.
– Ну, почему, почему вас так долго не было? – ворчливо восклицал он. – Вы забыли про нас в своей прекрасной молодой жизни? Признавайтесь. А мы о вас говорили, а я, старый мухомор, даже скучал по вас, не скрою.
Значит, говорили. Уже легче.
Нестор казался настороже, она то и дело ловила его неровный скользящий взгляд. Он тоже не был спокоен. Еще, еще полегче.
Сейчас главное сыграть роль уверенной в себе «просто знакомой», которая случайно оказалась поблизости и просто заглянула на огонек к добрым друзьям. Дальше все пойдет само, она это чувствовала, главное, как сейчас.
