— Ой, ты посмотри. Голубки целуются. Ай-я-яй, какие высокие чувства. Тьфу, — недовольно фыркнула Галя. — Ну разве можно так вешаться на парня? Никакого уважения к себе. А этот, бобёр… ещё и цветы носит Насте. Правильно, Настя, что ты его отшила. Нечего потакать капризам всяких мажоров.
Я только вздохнула. Если честно, то мне было неприятно всё это слушать. Девочки как могли поддерживали меня, но… Мне было больно. Как известно, в некоторых вещах трудно признаться даже самой себе.
— Это он специально делает. Чтобы наша Настюша стала ревновать. Вот же гад-гадский! — Алёна обняла меня и прошептала на ухо: — Ты молодец, что не стала с ним общаться.
— Слушайте, — сказала Ира, — да он просто позволяет, чтобы Алька его лобызала. Я не вижу никаких ответных чувств с его стороны. И, кстати, смотрит он в нашу сторону. Насть, ты не оборачивайся. Пусть помучается немного.
— Ага, великий мученик нашёлся. Девки вешаются на него, а ему хоть бы что.
— Вот пусть бы нашлась такая, чтобы отшила его.
— И чтобы он страдал всю свою жизнь.
— И женился чтобы исключительно по расчёту. Пусть жена у него стерва будет.
— Ага, отомстит за всех девчонок, которые страдают от неразделённой любви.
Я улыбнулась. Подруги защищали и жалели меня как могли. Мои милые девочки, только вот пусть у него будет хоть тысяча несчастий, другой человек от этого счастливее не станет.
С той самой встречи в парке, когда моё сердце впервые заколотилось от прикосновений парня, мы виделись с ним всего несколько раз. Не считая, конечно, лекций и практических занятий в универе. Два раза в общежитии, не знаю, что он там делал. И парочку раз в парке. Ничего плохого сказать не могу — он здоровался, целовал в щеку. Правда, не отказывал себе в удовольствии погладить меня по пятой точке, но не более того.
И дарил цветы. Красивые букеты и горшочки с суккулентами. А потом пропал с радаров. В универе не появлялся целую неделю. Чего я ждала от него — я и сама не знаю.
Алёна мне рассказывала, что у него с Альфией на первом курсе была такая любовь, что им завидовал весь поток. Потом что-то произошло между ними. Они разбежались, а в конце второго курса снова сошлись. А потом появилась я. Точнее, у Макара периодически кто-то появлялся. От недостатка женского внимания он явно не страдал. Но что было у него на уме, для меня являлось загадкой. Если он вернулся к Альфии, то зачем ему я? И главное — зачем он мне?!
— Он и её бросит, — девочки продолжали обсуждать известную парочку нашего факультета.
— Ой, она легко найдёт ещё кого-нибудь. Говорят, на первом курсе Алька параллельно встречалась с каким-то бизнесменом, — сказала Ира. — Возможно, поэтому они и разбежались. Вообще-то с её деньгами…
— На минуточку, с деньгами её папочки! — уточнила Алёна.
— Неважно. С такими деньжищами легко охомутает ещё кого-нибудь.
— Это точно. Настя, пойдём сходим в дамскую комнату, — предложила Алёна. — У нас скоро лекция начнётся.
— Идём.
Мы вышли из зала, но нас догнал Камиль.
— Девчонки, конспект есть? Вот так надо, — провёл он ладонью по шее. — Алёна, милая, помоги мне. Фёдоровна обещала отчислить меня за неуспеваемость.
— Идём, горе луковое. Настя, я сейчас. Подожди меня, пожалуйста.
Я не стала вместе с ними возвращаться в зал. Зашла в дамскую комнату, сделала все свои дела. Вымыла руки, но кран закрыть не успела. Варшавский накрыл мои руки своими и уставился в зеркало, ловя мой взгляд. От его неожиданных действий меня захлестнуло с головой: нервы шалили, а ноги-руки не слушались. У меня было только одно желание. Хотелось с головой окунуться в ледяную ванну.
