— Ты еще тут? — хрипло спрашивает и ухмыляется.
Медленно и бесшумно закрываю дверь и лбом прикладываюсь к косяку, стискивая ручку. Издевается, насмехается и точно знает, что ему удалось меня раззадорить нескромным зрелищем. Рука сама тянется к трусикам, и я с рыком бью ладонью по щеке. Я в плену у того, чья тень меня преследовала в кошмарах два года! Тогда в Сочи я была пьяная и не контролировала себя, а сейчас я не имею право на слабость.
Вот сейчас я очень не против освежиться. Решительно скидываю футболку, трусики и захожу в просторную душевую кабину, которая пугает меня сенсорной панелью, множеством непонятных штуковин на стенах. Я обескуражена. Я будто не принять душ решила, а полететь в космос в футуристичной капсуле.
Опасливо поднимаю рычажок, и на меня льется прохладный дождь. В любопытстве касаюсь сенсорной панели, и со всех сторон брызжет ледяная вода. Я в панике вскрикиваю, хаотично тыкаю на кнопки. Меня внезапно оглушает музыка, вспыхивает подсветка, кабина заполняется паром, который отдает хвоей и древесной смолой, а в спину и ягодицы бьют мощные струи воды.
Я с воплем вжимаюсь в угол, и в кабину вплывает Марк. Он неторопливо пробегает пальцами по панели. Безумие с водой, цветомузыкой и паром стихает. Теперь вода льется лишь сверху и соблазнительными ручейками стекает по лицу, груди, напряженному животу и плечам незваного гостя.
— Спасибо и уходи, — сипло шепчу я и отплевываюсь от воды.
С колоссальным усилием воли не опускаю взор, потому что и так знаю, что Марк опять возбужден. Взгляд у него очень красноречивый и выдает похоть расширенными зрачками и темной поволокой.
— Я же вижу, Ди, ты же хочешь меня, — нависает надо мной, и его губы почти касаются моего уха.
— Меня…зовут… Диана… — хрипло и сдавленно шепчу я.
Из спальни доносится тихая и ненавязчивая мелодия. Марк прислушивается к ней, гневно прищурившись, и с нескрываемой неприязнью говорит:
— А вот и твоей жених пожаловал. Чуть раньше, чем я планировал.
Игриво касается пальцами моих губ и вальяжно покидает душевую кабину, почесывая пах. Когда дверь за ним закрывается, я с жалобным всхлипом сползаю на кафель и беспомощно обхватываю колени, уткнувшись в них лицом. Я словно под теплым и тропическим дождем, и под ним можно всласть порыдать, но меня разрывает изнутри не печаль и обида, а клокочущая злоба.
9. Глава 8
Я оказалась не просто в элитном жилом комплексе, а в Москва-сити и черт знает на каком этаже. На очень высоком. Может, на одном из последних, потому что Москва-река внизу кажется не такой уж и широкой, да и домики тоже напоминают игрушечные постройки или архитектурный макет. Весь город как на ладони, и меня мутит от высоты.
Отхожу от окна и продолжаю поиски платья и туфель, но их нигде нет. Замираю и прислушиваюсь к приглушенному бубнежу, в котором узнаю интонации Вовы. Он еще тут. Раскрываю шкаф и хватаю с вешалки белую рубашку. Что же, Вовочка мой милый, поиграем.
Накидываю рубашку, застегиваю так, чтобы было кокетливо оголено плечо, а затем, стянув с головы полотенце, встряхиваю влажными волосами. Я разъярена и поэтому импульсивна.
Выхожу из спальни, шлепая босыми ногами, и оказываюсь в огромной гостиной, которая из-за панорамных окон напоминает стильный аквариум или террариум. Минимум мебели, а та что есть — строгая и лаконичная и теряется в пространстве. В глубине — кухонная зона. За высокой стойкой сидит Марк в одних штанах и листает какие-то документы, а вокруг него вертится услужливый Вова, который перекладывает готовую еду из бумажных контейнеров на тарелки.
