– Ты тоже, – облегчённо и радостно сказала Рэл, – я тоже… у меня… я подумала…
– Ясно, – кажется, она правда всё поняла. – Что с ногами?
– Натёрла, – облегчение вскружило голову, и Рэл стянула носки, давая ногам свободу. – Они малы.
– О Боже, – выдохнул Клима, смотря на опухшие щиколотки с кровавыми подтёками, – о Боже… Рэл, как ты ходишь?
– Я привыкла как-то. – Она уже порывалась подняться за своей зелёнкой, но девушка её остановила, положив руку на плечо, села на присидки и осторожно подняла её ногу, рассматривая, насколько плохи дела.
– Не гноится, просто свежие болячки, выглядит конечно… – Она оборвала фразу и взглянула на Рэли снизу-вверх. – У меня есть аптечка, сейчас всё обработаю. Это первая партия браслетов, как так вышло? Почему не меняла каждый год?
– Мне пришло направление только два месяца назад. Я не знала, даже не думала, что их можно менять чаще.
– Почему их не сменили сегодня? – Рэли ещё никогда не было так спокойно и легко общаться, словно эта новая знакомая была её родственником, именно родным – куда ближе, чем его связь с матерью.
– Сказали, что размеров нет. – Она наблюдала, как девушка суетливо бегает по комнате, и вот уже тазик тёплой воды, чистая тряпочка, аптечка стоят около её ног. – Ты тут живёшь?
– Да. – девушка не позволила Рэли самой отмыть ноги от крови. Опустила в таз её ступни и начала осторожно проходить мокрой тряпкой возле болячек. Такой заботы на долю Рэл ещё никогда не выпадало. – Сколько тебе лет?
– Пятнадцать, а тебе? – смущённо поинтересовалась она.
– Восемнадцать полных. С шестнадцати мне государство выдало угол в этой комнате, – рассказывала Клима, вытирая насухо ноги. – Мне повезло, что мать умерла, иначе пришлось бы выкупать его самостоятельно. Она сама приютская, отца не нашли, и я росла в деревушке на севере в приюте рядом с лабораториями МБС.
– Повезло? – удивилась Рэл и зашипела, когда зелёнка попала на рану.
– Угу, иначе вот как ты ходила бы с браслетами первого образца. – Чуть погодя, она продолжила говорить, обматывая ногу бинтом в два слоя, чтобы ничего не попало в размокшие ранки. – Я, наверное, единственная, кому так повезло. Свой угол, образование, работа в столичном госпитале, санитаркой в инвалидном отделении.
– А в приюте как? С чужими людьми… – Рэли знала, что уж лучше она будет с родной, хоть и холодной матерью, чем среди десятка детей, таких же жестоких как Ахел.
– Нормально, там всего семеро детей, и воспитатели хорошо следили за порядком. Тебе скоро шестнадцать?
– В конце декабря.
– Ты можешь начать копить на первый взнос для выкупа угла, – посоветовала Кли. – Тебя ждут родные? А накопления с пособия есть?
– Не знаю, – растерянно ответила Рэл. – Деньги мать получает.
– Ясно, – кивнула девушка, отнесла тазик, убрала аптечку и вернулась, села на своё разложенное кресло. – Ты должна подать прошение на угол в рассрочку. Потом расскажу, как. Найти работу помогу. Государство идёт нам навстречу и очень лояльно. Они сами решили нас не отдавать Тархам. Так что мы их личный выбор, и им приходится поддерживать нас.
– Ты знаешь почему? – стараясь быть не навязчивой спросила Рэл, она не особо поняла, что от нее хочет Клима, но упоминание Тархов её заинтересовало куда сильнее.
– Мне вставать рано, смена с шести утра и до шести вечера, – вздохнула девушка. – Переодевайся ко сну. Завтра после работы поговорим. Потом у меня два выходных, схожу на замену браслетов с тобой.
