На небо неторопливо, как морская черепаха, выползла луна, ее хорошо было видно на синем бархате это безоблачной ночи. Она светила, как огромный уличный фонарь на главной алее яблочного сада Диры, где росли сочные алые фрукты, которые доставляли по тракту Торгового союза и в Асханну и в самые далекие уголки Хансулата. Светило зависло так низко над линией горизонта, что нижняя ее часть приобрела насыщенный румянец. Звезды сияющим просом рассыпались над головой и млечный путь, казалось, можно было пощупать руками. У Малкута перехватило дыхание от всей этой красоты, которые всегда скрывали от него дворцовые стены.
– Что ты хотел, – отвлекая себя от мыслей повторил свой вопрос мальчик.
Они отошли уже достаточно далеко от лагеря и стояли посреди бескрайнего, высушенного летней жарой поля. Чуть в стороне осталось несколько больших валунов каю. Алания стоял, сцепив за спиной руки в замок. Он какое -то время помолчал, но не стал ходить вокруг да около:
– Ты знаешь, кто твой друг?
Малкут хмыкнул, пнув носком небольшой камешек спрессованного песка. Тот разлетелся мелким крошевом, по касательной задев круглый бок каю.
– Бес, – коротко ответил мальчик.
– Это не то, – качнул головой Алания, – ты знаешь его суть?
– Онис, – уточнил Малкут, и клирик осторожно кивнул.
– А ты знаешь, что это значит?
Малкут ответил самым скучающим из своих голосов:
– Если быть до конца честным, не думаю, что мне это интересно.
– И тем не менее, – священник не собирался отступать, – бесы темные существа, которые рождаются…
– В телах мертвых новорожденных, я в курсе, – прервал повествование Малкут.
Он нервничал и чувствовал себя неуютно под взглядом внимательных зеленых глаз, и еще больше ему было неопрятно обсуждать своего друга с малознакомым и не внушающим доверия человеком.
– А знаешь ли ты, что бес питается страхом болью и отчаянием тех матерей, что потеряли своих детей? Чтобы получить силу, достаточную для задержки в этом мире, они, как ласские пиявки сосут из этих несчастных жизнь.
Этого Малкут не знал и за полчаса под раскинутым над ним бесконечным искрящимся небом Алания рассказал ему больше информации о его друге, чем он слышал за все свои 13 лет.
Онисом называли редкий вид нечистой силы. Это карающий бес – зверь, который в преисподней мучал и истязал души умерших грешников за все их недостойные земные дела. Такие бесы редко покидали свою обитель, но, если вдруг оказывались в подлунном мире – тварей более жестоких сыскать было трудно. Изгнать же такого нечистого за Последнюю Черту тоже было непростым делом. Матерью – Огненной Крысой – им были дарованы три жизни и только потратив все, онис отправлялся туда, где ему было самое место, вот только топить души в смоле они больше не возвращались. Побывав в подлунном мире такие бесы по возвращении отправлялись на вечные скитания по подземным ходам Огненной Крысы, без возможности вернуться куда- либо. И однажды были обречены свернуть в туннелях направо вместо своего извечного левого пути и сойти с ума.
Малкут равнодушно пожал плечами. Раньше подобный рассказ напугал бы его до чертиков, заставил переживать и плакать, а сейчас мальчик чувствовал только отупляющую пустоту.
– Чего ты хотел добиться своим рассказом?
Алания глубоко вздохнул и пристально посмотрел на мальчика.
– Он убивал ни в чем неповинных людей. Ты дитя Сулатиллари. Чистое, непорочное создание. Тебя это не коробит?
