Позднее, после обеда, когда в замке все замирало в сиесте, Нина объявилась сама, постучалась в дверь. Дима был у себя в спальне, смотрел по телику начальный курс испанского. Прямо с порога Нина стала стаскивать с него штаны, Дима не сопротивлялся, секс, считал он, улучшает взаимопонимание. Да и что притворяться, вчера было совсем неплохо. На этот раз Нина отдавалась молча, а в остальном все было так же, ей тоже понравилось, на лице у нее читалось чувство умиротворения. Этим стоило воспользоваться.
Знает ли она Олега Фаустовского? Странный вопрос, конечно, знает, кто же не знает Олега. Так вот, Олег обещал, что здесь Нина все возьмет на себя и в конце срока заплатит. Заплатит? – удивилась Нина. Кто из нас двоих пьян, молодой человек? Черт, она, понятно, не в адеквате. Дима предложил позвонить Фаустовскому в Москву. А зачем? Ну, как это зачем? (Как ей втолковать? Клинический случай). Он здесь, сказала Нина. Произнесла она это с таким лицом, что Дима невольно обернулся. (Естественно, никого в спальне не было). Тебе почудилось, мягко сказал он. Что она там увидела, зеленых человечков? Зачем звонить в Москву, если Олег здесь? Ну что тут скажешь – улетает. Как ее вернуть на землю? Может еще раз попробовать?.. Нина больше не хотела секса. Ушла. На прощанье погладила Диму по щеке. Ты хороший парень, сказала она.
* * *
Оставшись в одиночестве, Дима стал перебирать варианты. Можно поплавать в бассейне, или сходить на массаж, или спуститься к морю (там помимо самого моря и песочка еще и водные мотоциклы), можно подергаться в спортзале, можно выпить пива… Вместо всего этого он просто уснул.
…Во сне он видит свое отражение в зеркале, в большом, медного отлива, зеркале, которое висит на стене здесь же, в спальне. Дима всматривается в свое лицо, и понимает, что это не он, в зеркале Игорь Николаевич. Они, конечно, похожи, со стороны, пожалуй, не различить, но Дима знает наверняка. И дело даже не в том, что, например, его левый глаз так похож на правый глаз Боткина, и наоборот. Важнее другое: отражение говорит, шевелит губами, но ведь Дима ничего не произносит. Покой и радость внутри нас, говорит Боткин, в самых дальних тайниках нашей души. Надо только войти туда. Отражение дружелюбно смотрит на Диму, ждет ответа. Но, где ж эта волшебная дверь, как ее найти? Здесь? И эхо электронным, неживым голосом: холодно, холодно. Здесь? Холодно. Может, здесь? Теплее…
Потом во сне у него снова был секс. С молоденькой девушкой, она ласкалась, облизывала его всего, играла с его членом. Никто не против, все это горячо приветствуется… Он уже понял, что это наяву, никакой не сон, но продолжал делать вид, будто спит.
– Дуся, а твой жезл страсти мылом пахнет, – негромко, но внятно произнесла девушка.
И только сейчас до него вдруг дошло.
– Как ты?! – Дима взвизгнул как ужаленный, едва не подпрыгнул на кровати.
– Ты чего? Я ж видела, ты уже не спишь.
– Как ты сюда попала? – Дима отчетливо вспомнил, что входная дверь была закрыта, снаружи не войти.
– Как? – Маша театрально удивилась. – Как обычно!
– Через тайный подземный ход? – усмехнулся Дима.
– Ну, естественно!
Она так странно отреагировала на Димину шутку, что сомнений не оставалось – тайный ход, в самом деле, существует. И это правильно. В серьезном замке обязательно должен быть потайной ход. Игорь Николаевич Боткин, конечно, в курсе. А что прикажете делать Диме Козлову? Все просто – надо выяснить, как эта штука работает. Хорошо бы обошлось без заклинаний на непонятном языке. Захотелось поскорее выпроводить гостью тем же путем, которым она пришла, – и тайное станет явным.
