Бесшумно ступая, Дима приблизился к следующему освещенному проему. Здесь говорили на знакомом русском языке. А что там внутри? Ага, это уже очень интересно! Можно сказать, интересно плюс. В полуметре от хитрого зеркала стоял Фаустовский. В руке он держал на треть наполненный стакан. Конечно, нельзя было учуять, что там налито, но Дима готов был поспорить, что не яблочный сок.
– Ни хрена ты не слушаешь, а ведь я тебе сказал, не надо с ним связываться, сказал или нет?
Некто, обращавшийся к Фаустовскому брюзгливо-начальственным тоном, сидел у стены и, что называется, не вписывался в кадр. Видны были его бритая голова (ухо и часть затылка), могучее, разукрашенное татуировкой плечо и тыльная сторона ладони, лежащей на подлокотнике кресла. На безымянном пальце тяжелый на вид золотой перстень с темным камнем.
– Казал-мазал, – хмуро огрызнулся Олег. – Ты чего предлагаешь?
– Порешать с ним вопрос и вернуться к прежнему плану, – был мгновенный ответ.
– Видишь ли, – Олег отхлебнул из стакана, – существует, вероятно, некая система координат, в которой твои интеллектуальные возможности и, главным, первейшим образом, твои способности непревзойденного аналитика были бы оценены по достоинству. Увы, я с такой системой координат не знаком.
– Что за хрень ты плетешь?
– Давай рассуждать вместе, изложи свои аргументы.
– Аргументы! – презрительно фыркнул собеседник Фаустовского. – На хрен он был нужен? Нинка что ни день нажирается в говно, она собаку от лошади не отличит, даже черножопый карлик мог бы сойти за Боткина.
– Ну, предположим, – примирительно произнес Олег. – А прочие?
– Туземцы? Да им вообще по херу мороз!
– А дочка?
– А откуда она вообще нарисовалась? Еще и с подружкой. Подружка, кстати, подходящая. Я уже сделал ей предложение.
– Вот видишь? Появления на сцене Марии с ее наперсницей никто не мог предвосхитить. Красота же юной девы, которая, похоже, смутила тебя и, вероятно, вызвала не вполне благочестивые мысли, не должна ни в коей мере влиять на твои блистательные аналитические способности. А раз так, то ты вынужден будешь согласиться, что не случись в нашем арсенале этой счастливой находки, этого Доппельгангера, окажись вдруг на его месте кто-либо другой, даже, осмелюсь предположить, такой бесподобный лицедей, как ты, последовало бы неминуемое разоблачение и в итоге полная жопа. Согласен?
– Да нет, не согласен! Здесь в замке все можно отрегулировать как надо.
– А в банке? Боткина там знают. К Блондинчику тоже пойдет чернокожий карлик?
– Я, я пойду! Назовешь пароль, и я пойду, – невидимый до этого собеседник вскочил и оборотился к зеркалу. – Сам же знаешь, сходство есть, – он внимательно всматривался в свое лицо, ощупывая его обеими руками.
Действительно, похож, оценил Дима. А добавить грима, будет еще один близнец. Фаустовский, однако, думал иначе.
– Сходство есть, – подтвердил он. – Если смотреть с двадцать пятого этажа без бинокля. Лицом, не спорю, похож, да и то, как сказать – у тебя вон щеки на ширине его плеч. А уж что касается корпулентности, то ты ведь выше и шире Боткина в полтора раза.
Олег еще высказался в том смысле, что, мол, дружище похож не столько на самого Боткина, сколько на его карикатуру. Возникла пауза. Затем этот кекс вытащил плавки, шестьдесят второго, не меньше, размера, натянул их на свой увесистый зад и сказал, что надо сходить на пляж. Отличная мысль, похвалил Олег, и они оба удалились с поля.
