Чужой для всех. Книга 3 - страница 32

Старший лейтенант Клебер наклонился к комбату. Заговорил тихо на русском языке. Новосельцев вздрогнул, услышав русскую речь из уст немецкого офицера, но сразу успокоился. Глаза потеплели. Капитан уже знал, кем в действительности является Клебер.

– Помни, Николай, все, кто останется в живых, будут реабилитированы, – прошептал разведчик. – Боевая задача должна быть выполнена при любых обстоятельствах. Доведите эту важную мысль до штрафников. О причинах нашего временного сотрудничества с вермахтом я вам говорил. Повторяться не буду. Помните, что может быть за разглашение тайны. Вы поняли меня?

Новосельцев безмолвно кивнул.

– Будем живы – обязательно встретимся, – дополнил Михаил. – Прощай, Коля! Ни пуха ни пера!

– К черту!

Миша впервые обнял русского офицера. Объятие крепкое, дружеское. В глазах Николая он прочел искреннее уважение и любовь к братскому народу, силу воли и духа в совместной борьбе с фашизмом.

– По-моему, туман рассеивается. Ты согласен со мной, что туман рассеивается, рядовой Грин?

– Нет, сэр. Туман сгущается. Паровоза впереди не видно. Когда мы осматривали состав первый раз, я его видел. Я знаю, что такое туманы.

– А по-моему, рассеивается, – скривился Хорн, бросив злобный взгляд на патрульного. – У тебя шнурок лопнул на ботинке, рядовой. Лишаешься одного увольнения.

– За что?

– Два увольнения. Приведи себя в порядок, рохля. Отправим состав, я вплотную займусь тобой.

– Есть, – козырнул солдат. Приставив винтовку к вагону, завозился с обувью.

Сержант Хорн отошел в сторону, щелкнул зажигалкой. Появившийся на секунду огонек осветил напряженное грубое лицо. Закурил. Вожделенная глубокая затяжка. «А туман все же сгущается», – пробежала неприятная мысль. Сквозь плотную морось, чуть подсвеченную редкими фонарями полустанка, он не видел солдата. «Где этот ротозей? – встревожился Хорн. – Где доклад?» Сигарета быстро стаяла от затяжек. Придавив окурок ботинком, сержант шагнул сквозь влажное марево в сторону вагонов.

– О черт… – раздался предсмертный хрип американца. Наброшенная удавка мгновенно рассекла шею, сломала позвонки. Метнулась длинная тень, подхватив падающий карабин. Невероятная сила, оторвав рослого пехотинца от земли, не опускала вниз.

– Порядок, Константин, – пробасил Следопыт в приоткрытую дверь вагона. – Что делать с телом?

– Затаскивай сюда, к первому. Забери документы, пригодятся. Где Медведь?

– Рядом.

– Тогда живо в вагон. Состав вот-вот тронется.

– Успеем, – Следопыт, словно мешок с картошкой, взвалил на плечо сержанта и без труда забрался в товарный вагон. Уложил Хорна за дверью рядом с солдатом. Бегло ощупал карманы. Найденную металлическую коробочку с документами спрятал у себя. – Царство небесное, отвоевались, служивые. Свои похоронят. Давай, Медведь, – шепнул Михаилу. Подхватив американский карабин, подал разведчику руку. – Все тихо?

– Нормально. Никого больше нет. Полустанок. Обычный патруль, – устало выдавил Михаил.

– Тогда порядок, можно ехать. Держись за стенку, иди за мной. В глубине стоят ящики от боеприпасов. На них вздремнем, если командир разрешит. Мы свое дело сделали.

– А ты когда успел проверить вагон? – удивился Михаил.

– Успел. Я, как сова, Медведь, ночью вижу. Тайга всему научит. Пошли.

В это время пронзительно загудел паровоз, вздрогнул мощным стальным телом состав. Дрожь стремительно пробежала по вагонам и цистернам. Заскрипели колеса, приходя в движение. Поезд, медленно набирая скорость, тронулся по единственной ветке с севера на юг в направлении Ставло.