Рука трёт глаза, перебирает брови. На щёки осыпается вчерашняя тушь, глаза зудят. Оп – прыщик. Поддавить, отколупать, снять зубами, продолжить.
Плитка отрывается и грохочет о дно подъезда. Штукатурка мечтает, что станет снегом, когда вырастет.
За окном – вверх, в солнечно-голубое небо, взлетают, кружась, кленовые серёжки.
Весна нового десятилетия.
__________
У ног чудовище, о рёбра хлещет ветер.
Красу волос зачем блюсти велела мать?
Кричи, рычи – но кто тебе ответит?
Не эта ж ядовитая разверзнутая пасть?
Морская даль, которой в детстве пела
Ты песнь любви, осыплет тебя льдом.
Пригвозжена, забыта, околела –
Ты смотришь лишь в себя. И юность стала сном.
Тепло лучей и царские улыбки
Забытым эхом уплывают в шум воды.
Ты здесь одна. Псом верным с нюхом прытким
Исчадье ада бдит твои черты –
Но собеседник плох. Слюнявый рот изверзнет
Лишь вонь. Слов добрых ты не жди.
И опостылевше остывшие колени,
Смирясь с судьбой, к утёсу прислони.
Они сказали: «Жди любви и жди спасенья,
Нагое тело разрушает города».
И ты стоишь, пытаешься быть смелой.
Не мужу – смерти жаждешь ты ответить «да».
Настанет день – ты знаешь – избавленье
Тебе пророчили. Вернётся солнца свет.
Сейчас – тоска, мрак, холод, безвременье.
Ткань лёгких горной пылью пропиталась.
Ты – воздух. Тебя нет.
__________
Он есть.
Он здесь, со мной. Совсем рядом.
Его тёплое тельце дышит под соском.
Мой сын. Мой цветочек, мой бутон, самый мой счастливый сон – мой сын.
Язычок облизывает крохотные губки, жеребячьи глазки уставились в пустоту.
Целую его в ушко, а он кряхтит. Так трудно поверить, что он живой.
Я не верю – а он зевает и снова облизывается. Дышит и засыпает. На малюсеньких ноздрях кишмишем вызревают капельки соплей.
Кашляет во сне. Всесильный Боже, прошу, только бы он не болел. Милые боги, молю, избавьте его от страданий. Всю бы себя отдала, лишь бы в тепле и безопасности было это маленькое сопящее тельце.
Он поворачивается и прижимается ко мне поближе. Облизывается и глубоко вздыхает.
До него я не знала любви.
__________
Подожди!
Эй, куда!! Там же все мои пожитки! Я копила на этот билет три месяца! Каждый день звонила жирным уставшим мужикам, чтобы наскрести! Каждую ночь мечтала! И вот так просто – раз – и ты теперь от меня с ними убегаешь? Серьёзно? Да как?
Эй, справедливость!! Ау, я призываю тебя в свидетели! Ты видишь, как просело моё мясо на жопе! Сколько я сидела на стуле перед компом, все вы видели, дорогие присяжные заседатели, и вот теперь – вот такое говнище? Да как такое!
Да я протестую! Верните его сюда, я набью ему морду! У, поганец! Я бы ему пёсьим дерьмом глаза намазала, я бы ему устроила спа-салон с воском, залитым в гланды, я бы ему в задницу швабру вставила, которой каждое грёбаное утро в нашем подъезде стучат.
Работай на удалёнке, говорили они! Это безопасно, говорили они! И вот он смывается с места преступления, будто так и надо! Будто кто-то рождён батрачить и прогибаться, а кто-то рождён царствовать, и почему-то рождаться батрачить угораздило именно меня!!
Ну уж нетушки, подонки, я вам ещё покажу! И кузькину мать, и петруськину, и володькину! Вы у меня ещё попляшете, скоты, поджарятся ещё ваши жопки, помёрзнут на ветру пиписьки. Я так этого не оставлю, вы мне ещё за это заплатите!
Слышите! Я заставлю вас молить о пощаде, вы ещё пожалеете! Так и знайте!!! Я очень в гневе страшна! Прямо скажем, ужасающа! Дрожь по коже! Жилы стынут! Спирает дух!
