, для которых не существовало ни светофоров, ни пробок.
Но Лина не любила ясную погоду. Почему – объяснить не могла. Для неё было в десятки раз приятнее промокнуть под дождём, чем пялиться в безоблачное плоское небо. Минуя очередную улицу, девушку вдруг осенило. В сознании светящимися буквами всплыло имя: «Тиана». А за ним, словно стрела, угодившая в цель, щелкнула следующая мысль: «Это о ней писал отшельник! В его записях было ее имя!»
Она точно это помнила. Этим именем называл и Чарс ту женщину в темно-алом плаще.
«Неужели автор дневника был с ней знаком? Хотя, конечно, знаком, если писал о ней. Тем более в таком ключе…»
Лина остановилась и распахнула свой рюкзак. Пальцы нащупали шершавую бумагу, и уже через мгновение девушка держала два желтых листа. Но только два… На одном говорилось о змеевике, на другом что-то про СтэнЛи.
Девушка ещё раз перепроверила свой маленький рюкзачок. Пусто… И страницы с именем Тианы не было. Лина вздохнула. «И так всегда. Все, чего я касаюсь, исчезает в небытии. Но почему? Почему я такая неудачливая?»
Настроение, которое, казалось, расцвело вместе с ярким днём, было испорчено. Девушка вновь опустила свою кудрявую голову и медленно побрела в направлении дома Редмонда. Вдруг перед ее носом промелькнуло что-то белое. В воздушных потоках кружился комок белой шерсти. Лина замерла на месте. Все нутро ее похолодело. Она осторожно осмотрелась. Вокруг ничего не изменилось: катарцы спешили по своим делам, не замечая никого и ничего вокруг. Будто все было в порядке.
Кто-то сзади толкнул Лину и злобно проворчал: «Чего стоишь на дороге?»
Девушка обернулась, но никого уже не было.
«Может все это – совпадение? Его просто не может быть здесь, в Катару, в шумном и огромном городе. Да ещё и днём».
