В очередной раз, когда он обратился к руководству отправить его на фронт, капитан Нестеров ему ответил, что он ещё не осужден.
– Тебе надо признать свою вину! И когда решение суда вступит в законную силу – вот тогда можешь проситься в штрафбат, искупить кровью свою вину.
– Но я же невиновен! Вы же видели материалы дела! Против меня даже не выдвинуто обвинение! Только донос!
– Понимаю тебя, гражданин Слепнёв, но помочь ничем не могу!
И всё-таки он вырвался из лагеря. В конце октября 1943 года к ним прибыл представитель генерала Конева и объявил о том, что приказом ставки Главного командования создан Второй Украинский фронт. Все желающие, готовые кровью искупить свою вину будут сегодня же освобождены и направлены в район боёв. Желающих было немного, но Андрей понял, что это его шанс. Он сделал два шага вперёд.
– Фамилия?
– Слепнёв Андрей Никитович, лейтенант НКВД.
– Статья?
– Ещё не было суда!
– Как так? Почему тогда в лагере?
Андрей увидел, как начальник особого отдела что-то шепчет представителю Конева на ухо.
– Ну и что? – удивился полковник. – Я его забираю!
– Товарищ полковник, без решения суда нельзя! Вы меня понимаете?
– А вы меня, товарищ капитан, понимаете? Мне через месяц Умань надо брать! И кто у меня командовать будет, а? Может быть вы? Слепнёв!
– Я, товарищ полковник!
– Командуй взводом! Быстро получить обмундирование и паёк на три дня! Через час построение возле штаба! Бегом, марш!
Так он попал на войну. Он очень хотел написать домой, сообщить, что он жив, но начальник штаба его отговорил.
– Винница в оккупации. Письмо не дойдёт. И ещё, ты же знаешь – нам писать нельзя. Вот искупим, тогда и пиши. А может мы ещё сами будем Винницу брать!
Сейчас, лёжа возле костра, он хотел только одного – увидеть своих детей и жену. И представив то, как он войдёт в дом и их обнимет, окончательно его успокоило, и он заснул.
Не знал тогда красноармеец Слепнёв Андрей Никитович, что при освобождении Жмеринки остатки его взвода будут захвачены в ходе контратаки немецких частей. Не знал он также, что потом, через неделю, их освободят партизаны под Каменец-Подольском. И никак он не мог предположить, что опять окажется под арестом.
Всё это будет потом, а пока ему снился сынок Вадим на самокате, дочка Валечка и жена Лена, которая тоже спала и не знала, что между ними всего-то было каких-то сто километров.
