Читать онлайн Андрей Шаргородский - Принципиальное отличие от нуля (сборник)

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Когда в копилку складывал года

О глупостях зачем – то пишут много,

Я верил всем, но всё уже не так,

Куда идти? – У всех одна дорога,

Как ни колдобина, то точно буерак.

Всегда в пути – не лучшее везение,

И остановка тоже не всегда,

Меня пронзали стрелы удивления,

Когда в копилку складывал года.

Прозрение так важно, что в награду

Ты видишь всё, что зрячему – ничто,

Мы счастливы, когда мгновенью рады,

Когда действительность становится мечтой.

Быть может, это, в общем, и спасение,

Быть может, это снилось только мне,

Я знаю, что когда – то невезение,

Как истина рождалась не в вине.

Сложнее всё, чем в лидерах проката

Роса – единственный свидетель от заката

И до рассвета, но желанней, чем слеза,

Сложнее всё, чем в лидерах проката,

И тут не важно, кто тут против, а кто за.

И босиком, да по траве и пусть с похмелья,

Рассвет лучами хлещет прямо по лицу,

Улыбки искренны, как признаки веселья,

И честный вызов, как подачка подлецу.

Я пробуждаюсь с этой мыслью ежедневно,

И с этой мыслью засыпаю каждый раз,

Не всё мне нравится, но мысль моя не гневна,

Ведь недовольство – это будущность прикрас.

По всем параметрам движение в тупик

Пусть колесо истории не любит колею,

Всем нам от этого, скорей всего, не легче,

Самим собою я пример не подаю,

И потому не становлюсь я духом крепче.

Непредсказуемость, наверно, не к добру,

Иначе для чего кругом солдаты?

И тишина в дубовой роще поутру,

Хоть и наивна, но ни в чём не виновата.

По всем параметрам движение в тупик,

Всем миром принято бы было адекватно,

Ведь, судя по всему, наступит миг,

Когда жизнь нашу обесценят многократно.

И непонятно только, где же был наш ум,

Где и зачем мы интеллект свой растеряли,

Никто заранее не поднял в мире шум,

Когда могильщика наряд мы примеряли.

И никаких уже не надо важных слов,

Земли истории последние страницы,

Желаю вам последних сладких снов,

Ведь колесо к конечности стремится.

Я полосу чернее ночи красил белым

Один сижу я в темноте, укрытый пылью,

Я изменился, потому что жизни рад,

Не понимаю, как ту сказку сделать былью,

Всё потому, что отказался от наград.

Я полосу чернее ночи красил белым,

Тот цвет не жизнь, не слово – дело изменил,

Всегда быть проще палачом, пусть неумелым,

Чем постараться изменить, что согрешил.

И изобилие, как будущность разврата

Согреет тело, не коснувшись до души,

Так темнота, по сути, точка невозврата

Меняет всё, и потому жить не спеши.

А годы жизни нашей головы остудят

Охрип я делать предложения для нас,

Тебе, наверно, доставляет это радость,

Быть в перспективе мне женою – это раз,

А во-вторых, чтобы спокойней спалось.

Пускай настойчивость моя не даст ответ

(Тебе играть на чувствах радости не в новость),

Мои желания – тебе простой совет:

Моё упорство не оценивать как робость.

Мне настроение твоё меняет жизнь,

Улыбки редкие и взгляды одобрения

Предупреждают – всё возможно, ты держись,

И подменять тогда не нужно такт на рвение.

Любую битву всё равно венчает мир

И победителей всегда, увы, не судят,

Пуст будет радостен тот долгожданный пир,

А годы жизни нашей головы остудят.

Кроме кофе на столе

И поклона при уходе,

Нечего сказать тебе,

Или что-то в этом роде.

Мы друзья, хоть ты и я

Понимаем, что когда-то

Неизвестность бытия

Будет, в общем, виновата.

Привыкаемость – недуг

И с рассветом, и с закатом,

Женщина – не лучший друг,

Но судьба не виновата.

Разговоры, жалость, сон

И подушки – слёз конечность,

Взгляды, пыл, невольный стон,

Расставания, как вечность.

Так завёл себя в тупик

И тебя с собою тоже,

В жизни есть счастливый миг,

Как мурашками по коже.

Где понятен друг и враг,

Где понятна суть разлуки,

Познаваемости мрак

И начало, там, где скука.

В общем, не дружить – не жить,

С противоположным полом

Лучше всё же заслужить,

Быть любимым, чем знакомым.

Трудно самому себе налить

Трудно самому себе налить,

Но как быть, когда ты одинок?

Проще самого себя хвалить

И ссылаться на «всем правит рок».

Быть самим собой с собой трудней,

Чем на перекрёстках опыления,

Жизнь, увы, слагается из дней,

Где всё боле ценятся мгновения.

И пускай, ты сам себе не враг,

И пускай, квартира не пустыня,

Одиночество – общения овраг,

Ведь всему виной тому гордыня.

Судьба влюблённым редко делает подарки

И этот день мне ничего не подарил,

Всё потому, что не в подарках, в общем, дело,

За это всё я лишь судьбу благодарил

И персонально за тебя, чтоб для примера.

Один лишь раз я испытал себя,

И для надёжности завязывал я руки,

Но оказалось, что так можно не любя,

А коль влюблён, то это не со скуки.

Я про любовь, да, и не смейтесь, господа,

Судьба влюблённым редко делает подарки,

А из ответов можно выбрать только «да»,

И поцелуев очень много, долгих, жарких.

Промчавшись, время всё равно оставит след

И седину, и горечь на улыбке,

Жизнь никогда и никому не даст ответ,

Любовь – подарок или роспись на открытке…

По сценарию – то был наш лидер

Жизнь всегда достовернее сцены,

Но конец больше там предсказуем,

В жизни мы, в основном, под прицелом,

На горячих углях всё танцуем.

В первом акте ружьё я увидел

И, естественно, ждал чьей-то смерти,

По сценарию – то был наш лидер,

Потому что в душе его черти,

(Ох, как было бы просто измерить

Тот накал, что в сердцах миллионов,

Если б можно бы было проверить

Декларации наших «баронов»).

И взорвался зал криками «Браво!»,

Когда был уничтожен подлец,

Выбирать и убрать наше право,

И плохому приходит конец.

В нашей жизни мерзавцев хватает,

Их хватало и в прошлые годы,

Но надежда всё тает и тает,

Что терпения хватит народу…

Здесь все сомнения меняют на испуг

Вдруг надо мною потолков нависла тяжесть,

И взгляд конечность в перспективе ощутил,

Прохладней кровь, но в сердце та же радость,

Как та, когда впервые в храм входил.

И тяжесть дум о прошлом не тревожит,

И мысли правильность шагов оценят вдруг,

Что не сложил, то за тебя уже не сложат,

Здесь все сомнения меняют на испуг.

И вмиг оценишь ценность жизни нашей прошлой,

Крупицы праведности отделив от снов,

И тяжесть потолков от жизни пошлой,

И силу веры – неизменный постулат основ.

Я скучаю по зиме

Я скучаю по зиме,

Я хочу, чтоб много снега,

Отражалось, чтобы небо

И искрилось, как во сне.

Я люблю седой мороз,

Краски щёк и радость взгляда,

Кажется, что всё не надо

И проблемы не всерьёз.

Вьюгу и метель люблю,

Зазывающие в сказку,

С горки, с ветерком в салазках

И купание в снегу.

Разве это не смешно,

Что всё это забываем,

Лучшее в себе теряем,

Не находим, что ушло.

И природа любит снег,

Дарит и мороз, и вьюгу,

И сближает друга к другу,

Радости деля на всех.

Я не познал искусства разукрасить мрак

В кромешной тьме – уныние, как настоящий враг,

И не всегда, увы, антагонизм неволи,

Я не познал искусства разукрасить мрак,

Ведь был безумно рад второстепенной роли.

Меня сомнений призрак ночью посетил,

И это было самое нелёгкое свидание,

Течение раздумий он не остановил,

Как не остановил тогда процесс познания.

Нерукотворным будет счастья тайны смысл,

Непредсказуем будет тайны смысл испуга,

И посещает чаще будущности мысль,

Как близко мы к себе и далеко от друга.

И другу враг, как ночи – не самый лучший друг,

Один в один без скуки, без радости и лести,

Как страшен мрак в себе, так страшен и вокруг,

Для жизни тоже есть всегда дурные вести.

Я один любви палач

Заберу все обещания, что тогда тебе давал,

Позабуду все свидания, что тебе я назначал.

Потому, что ты влюбилась той весной в 17 лет,

Помнишь, как сердечко билось? Как не нужен был совет?

Был я сильный, стройный, смелый – целовал, кидая в дрожь,

С внешностью теперь проблемы, пройдёшь мимо – не взглянёшь.

На диване – место счастья, телевизор – лучший друг,

Кости ломит от ненастья, и всё серое вокруг.

Я тебе такой не нужен: толстый, лысый, с животом,

Счастье в жизни – сытный ужин, остальное всё потом.

Как могу я жить с тобою, если всё я растерял?

Стать хотел твоей судьбою, но, увы, никем не стал.

Я уеду, ты не бойся, по возможности – не плачь,

И в душе своей не ройся, я один любви палач…

Крупицы счастья собирал в ладонь

Крупицы счастья собирал в ладонь,

Ведь жизнь мне делает красивые подарки,

Судьба пуглива, ты её не тронь,

Когда проходишь сквозь триумфа арки.

Ведь сбережён для продолжения лишь тот,

Кто не менял порядочность на волю,

По левой получив, в ответ не бьёт

И не боится съесть один три пуда соли.

А перед сном, оценивая день,

Улыбка пусть души твоей коснётся,

И стороною обойдёт сомненья тень,

Ведь до утра твой разум не проснётся.

К чему поступки, от которых ночь – как день?

Мне торговаться неуместно ради грёз,

Когда во всём есть яркость для примеров,

И пусть глаза не искренны для слёз,

Пролитых фальшью для миссионеров.

Искать ту встречу, что ломает нашу жизнь,

Любить за искренность, не продавая душу,

В поступках правой стороны держись,

И тишину закатов и рассветов чаще слушай.

К чему поступки, от которых ночь – как день?

Ненужный стыд, который не проходит?

Чем ниже солнце – тем длиннее тень,

Торг неуместен, если радость на исходе.

Из тех, кого мне получилось убедить

Из тех, кого мне получилось убедить,

Ты лишь одна не догадалась о причине,

Не зная правил очень трудно победить,

Хотя возможно, если ты в высоком чине.

И всё же я осознанно не лгал,

Когда искал сомнения в вопросе,

И, не ответив, не предполагал,

Что дважды об одном уже не спросят.

И всё же знал я и усталость от любви,

А верным быть в минуты эти сложно,

Закаты и ночные соловьи —

Казалось всё, что окружало – ложно.

Исполнить все мечты, конечно – труд,

И тут любовь – совсем не исключение,

Всё остальное не достойно медных труб,

Души спокойствие имеет лишь значение.

Но то, что важно, я запоминал

Из тех, кто верил, я не самый лучший,

Из тех, кто понял, я не идеал,

По сути с телом я в душе попутчик,

Но то, что важно, я запоминал.

Мне хорошо, но это не утеха,

Душевных мук из ран сочится нрав,

Пускай совсем не ты, не я потеха,

Но ты не он, и я не трижды прав.

Куда зовёшь забытая усталость?

Как можно пить один лишь только яд?

Мне всё равно, ведь всё уже, всё сталось,

И этому я, несомненно, очень рад.

В них и загадка, и ответ

Красноречивее разлуки

Быть могут только лишь глаза,

В них столько боли, столько муки

И еле видная слеза.

Они всегда открыты миру,

В них и загадка, и ответ,

И поклонение кумиру,

И много долгих, разных лет.

Они прощают и смеются,

Они готовы молча внять,

Ведь взглядом если расстаются,

То взгляд тот может всё понять.

Души твоей – как отражение,

И голос мысленных тревог,

Глаза – слов тех опережение,

Каких сказать ты вслух не смог.

Всё остальное – только фон унылой пьесы

Кроме любви к тебе нет больше ничего,

И это почему-то окружающих тревожит,

Сомнения из прошлого всегда порочит то,

Что изменить ты никогда уже не сможешь.

Любви покорны мы и это жизни смысл,

Всё остальное – только фон унылой пьесы,

И даже возраст – чехарда двухзначных числ,

Мне не помеха, чтоб тебя считать принцессой.

Когда любовь – любых торгов конечность

Истоки верности в обилии любви,

Я понимаю так, поскольку это сложно,

И убедить не могут соловьи,

Что невозможное, увы, всегда возможно.

Парады чувств, как и парады глаз,

Производить умеют впечатления,

А ревность – худшее из всех людских прикрас,

И в этом нет ни капельки сомнения.

Слуга одних господ лишь только вздох,

Происходящий из мгновения, как вечность,

Вперед

Читать онлайн Андрей Шаргородский - Принципиальное отличие от нуля (сборник)

Похожие книги