– Кто они? – осторожно справился Анаэль.
– Те, кто держит в железной перчатке сердце Святой земли. Кем пугают паломников. Кто построил эту тюрьму под видом богоугодного заведения. Кто носит белый плащ – символ чистоты – с красным крестом, символом крови, пролитой за веру…
– Рыцари Храма…
– Тише! И среди умирающих есть шпионы. Может быть, их наймиты таятся и в шкурах ангелов Господних.
Вымолвив это, король замолчал. Анаэль его не торопил. Король спросил:
– Ты не христианин?
– Почему вы решили, ваше величество?
– Я богохульник, и всякий истинный христианин считает долгом вслух осудить мои речи, хотя бы он разделял мои чувства.
– Я не смел перебить вас и молча перекрестился.
– В самом деле, не мог иноверец попасть в тюрьму христианского лепрозория. Что же ты молчишь?
– Мне нечего сказать, Ваше величество, я жду, что скажете вы.
– Не лги своему королю. Ты должен страстно желать, чтобы я выдал тебе приметы… Тайник.
– Да, ваше величество, я желаю… И жду с великим смирением вашего благословения на подвиг веры.
– Ты притворяешься благочестивым, – уверенно сказал старик. – И притворяешься правильно. Стало быть, не слишком глуп. И я надеюсь, что ты их обманешь.
Король приглушенно захохотал. Так смеялась бы жаба-гигант, если бы кто рискнул ее щекотать.
– И не воображай, – сказал он, – что я тебя полюбил. Ты мне отвратителен, потому что здоров и можешь как-нибудь уцелеть, улизнуть отсюда и даже разбогатеть. Но они мне противны. Держи…
Король просунул в отверстие изувеченную болезнью руку, на ладони его лежала металлическая пластинка.
– Что это? – тихо спросил Анаэль.
– Объясню. Но сначала ты мне обещай…
– Что именно?
– Если доберешься до сокровищ, ты попытаешься меня вызволить. Это возможно. Везде, где тамплиеры, всем правят деньги. Придется потратить их много, но поклянись – ты сделаешь это!
– Клянусь!
– Ты поспешил ответить. А стоило бы подумать. Ведь если обманешь, я тебя прокляну. А проклятия прокаженных всегда сбываются. Тем не менее ты?..
– Клянусь!
– Ну, так слушай. Ты знаешь Сионский холм в Иерусалиме?
– Я не бывал там.
– Это неважно, всякий его покажет. На нем стоит здание их капитула. Проникни на территорию. Остальное – на этой табличке. Пометки процарапаны иголкой. Это – тонкое серебро. Если что, сверни ее в пальцах и проглоти. Но уж испражняйся тогда в укромном месте.
Анаэль принял табличку, она была меньше лепестка мака. И что на ней можно изобразить?..
Старик отвалился от амбразуры и тяжело дышал.
– Жаль, – сказал он в темноте.
– О чем вы, ваше величество? – снова припал к проему в стене Анаэль.
– Не представляю, как ты уберешься отсюда. – Но даже если у тебя получится, во что я, признаться, не верю, и ты войдешь в Святой город, ты не попадешь в капитул. Правда, есть столб. Единственный.
– Какой же, Ваше величество?
– Не кричи так, а то кое-кто удивится, услышав наш разговор. А чтобы наверняка войти в капитул, придется тебе стать тамплиером.
– Но здесь, по-моему, не принимают в рыцари Храма, – сказал Анаэль.
Королю понравилась шутка подданного, он захихикал. Но Анаэль не шутил. Он пытался представить толщу преград, загородивших путь к свободе и поиску сокровищ, в существование которых хотелось верить. Могло статься, что он до конца жизни будет мечтать о них, валяясь, в компании заживо гниющих арестантов. Постепенно он задремал. Его разбудил свистящий шепот старика:
– Послушай, дикарь, у меня предчувствие. Что-то случится. С тобой, со мной – я не знаю. Какая-то перемена.
