Рахим тоже достал смотровую трубу, да не простую, а складную, дорогое изделие террагонских мастеров в золоченом корпусе, раздвинул её и вскинул к глазу. Сначала он осмотрел все окрестные возвышенности, затем принялся вдумчиво изучать рельеф местности.
– Не должно здесь быть разбойников, откуда им тут взяться? – пробормотал он. – Впрочем – всем следить за местностью!
Когда начало темнеть, весь обозный народ расселся внутри огороженного возами круга, деловито стуча ложками о края мисок и котелков. Милоша и Орзоя командир отправил в дозор: подняться на ближайший холм и осмотреться. Между тем, Ар-Шарим, сидя в обществе троих конторщиков, завёл с ними такую беседу, предварительно убедившись, что Урсула находится поблизости и всё слышит:
– Лично мне здесь нравится! Даже хорошо, что мы свернули на эту дорогу! Если бы я не любил приключений, я бы в восемнадцать лет не записался в воинскую школу! Очень хотелось мне мир повидать, да опыта понабраться!
– Ты обучался в воинской школе? – удивился один из конторщиков.
– О да! Целый год! И такие были у меня хорошие учителя, что уже через полгода я был лучшим мечником школы. Я бы и дальше занимался этим ремеслом, да оказия вышла. Повздорил я с одним воином. Из-за дамы. А я тогда нравом ох как крут был! Вот как и сейчас, но теперь я стал добрее, а тогда… Нисколько не волновало меня, что этот ветеран участвовал в трёх походах. Ух, я его отделал! За это, собственно, и выгнали меня из школы…
– И что же ты?
– А я что… Мне уже неинтересно стало. Думаю – ну, пойду, наймусь в дружину, и что? Стану недалёким злобным убийцей! Решил, что надо не только учиться железякой махать, или там кулаками, а книги читать… А тут как раз вакансия в торговой конторе подвернулась.
– Так ты хорошо мечом владеешь? – спрашивал все тот же конторщик.
Ар-Шарим исподтишка взглянул на Урсулу и важно ответил:
– Отменно, скажу я тебе, и не только мечом, чем угодно, да иногда и практикую! Иногда, если выбесит меня кто – сразу беды хапнет! Хотя, конечно, добрее надо быть. Эх, как могу себя успокаиваю…
– Эт-та кого ты тута назвал недалёким злобным убийцей?! – раздался голос Шарафа – грузного и широкоплечего наёмника из Фаристана.
– ТЕБЯ, сударь Шараф, я никак не называл, – мирно ответил помощник приказчика.
– Погодь! Ты, что ли, ВСЕХ НАС так назвал?
– Ты чего бузишь, угомонись! – решил урезонить охранника Ар-Шарим.
– Ты утверждаешь, что ты отлично дерешься разным оружием? А не врешь ли ты?!
– Послушай! – строго произнёс торговец. – Я бы вполне мог продемонстрировать тебе это на деле, но…
– Так вот я и о чем! – торжествующе провозгласил наёмник. – Если ты не пустомеля и не балобол – докажи!
Оглянувшись еще раз на Урсулу, помощник приказчика заявил:
– Ты сам не знаешь, на что напрашиваешься! Но – поединки в походе запрещены! Эль-Зидар давеча говорил, коли увидит ссору с оружием, да и без оного, спуску не даст. Потому что места опасные, до того ли? Конечно, хотелось бы дать тебе укорот, дабы неповадно было, но не желаю нарушать порядок!
С этими словами Ар-Шарим оглянулся на Эль- Зидара, как бы апеллируя к нему. Командир, однако, сидел в двух десятках шагов от них и делал вид, что с интересом разглядывает облака на темнеющем небе и ничего вокруг не слышит и не замечает. Другой же человек, который мог бы своим словом остановить конфликт – Баргут – при первых признаках ссоры незамедлительно отошел куда-то за подводы, будто бы по делу.
