Цивилистический процесс: вчера, сегодня, завтра. Liber Amicorum. В честь профессора И.В. Решетниковой - страница 18

Таким образом, в дореволюционном российском гражданском судопроизводстве, если апелляционная жалоба поступала только от одной стороны, то ей в известной степени гарантировалось сохранение имущественных и неимущественных благ, присужденных решением в той его части, которая не обжаловалась. При возникновении у апеллянта желания пожаловаться на все решение он обязан был отдавать себе отчет в наличии у суда права не руководствоваться принципом non reformatio in peius. Просьбы лиц, не привлеченных к участию в деле, на описанные процессуальные взаимоотношения сторон и органа судебной власти влияния не оказывали, ведь у них наличествовало право реагирования лишь на решение, вошедшее в законную силу[44].

В советский период развития государства широкий спектр действия принципа объективной истины нивелировал идею запрета поворота к худшему и всему, что с ней связано, хотя в процессуальной литературе отдельные авторы высказывались в поддержку законодательной фиксации non reformatio in peius[45]. Но этого не произошло, а суды общей юрисдикции продолжали в интересах законности всецело проверять постановленные решения, реализуя самые широкие императивно-властные полномочия[46].

С началом нынешних перманентных реформ в сфере цивилистического судопроизводства, затронувших многие актуальные вопросы, в том числе баланса реализации принципов состязательности и активности суда[47], вновь вернулись к обсуждению проблемы запрета поворота к худшему, а равно необходимости вплетения данного начала в ткань гражданского процессуального права и закона[48]. «Свобода обжалования судебного постановления не может быть полной без включения в гражданское процессуальное законодательство нормы, запрещающей внесение в это постановление изменений, ухудшающих положение лица, подавшего кассационную жалобу, при условии, что одновременно не были поданы кассационные жалобы иными лицами, участвующими в деле, либо кассационный протест прокурора»[49].

Несколько позднее в том же аспекте высказался еще ряд ученых[50], дополнительно подчеркнувших, что принцип запрета поворота к худшему должен корреспондировать требованиям доступности квалифицированной юридической помощи, иначе нарушается право на эффективную судебную защиту[51], что вполне обоснованно.

В свою очередь, оппоненты изложенной точки зрения замечали, что вопрос о пределах деятельности вышестоящего суда не может увязываться с принципом запрета поворота к худшему. Целью гражданского судопроизводства является правильное рассмотрение и разрешение дела по существу, поэтому суд второй инстанции обязан исправлять допущенные ошибки независимо от того, улучшит или ухудшит новое решение положение лиц, участвующих в деле. По мнению Л.А. Тереховой, «если суд первой инстанции допустил ошибку, то это значит, что одна из сторон по решению суда что-то неправомерно получила и знает об этом. Если при этом еще и подает жалобу на решение суда, то это иначе, как злоупотребление правом, названо быть не может»[52].

По всей вероятности, несовпадение взглядов во многом обусловлено различным восприятием социальной роли гражданского судопроизводства, его функционального предназначения и места в системе современной правовой политики, проводимой российским государством. Придание гражданской юстиции общей частноправовой направленности ведет к преднамеренному законодательному расширению сферы реализации принципов диспозитивности и состязательности в ходе рассмотрения судами дел, возникающих из цивилистических правоотношений. Это порождает гипотетику присутствия в нормах гражданского процессуального права принципа non reformatio in peius, представляющего собой одно из многих частноправовых проявлений правосудия. И наоборот, если речь идет о публично-правовой доминанте, то вряд ли доктрина процессуальных взаимоотношений государства в лице суда и индивида потерпит наличие запрета поворота к худшему по гражданским делам. В целом по поводу очерченного И.В. Решетникова совершенно верно подчеркнула: «гражданское процессуальное право, как и любое другое социальное образование, имеет содержание – объективированную в нормах данной отрасли права государственную волю и форму, представляющую собой организацию содержания»