Цивилизация Зодчие духа Созерцатель - страница 22

И так. Способность к сверх поэзии, позволяет сверх чувствовать окружающий, уже сотканный из относительно грубых нитей, производный мир. А по сути ткать из этого материала, более тонкие золотые нити, уходящие за «горизонты событий», – в астральные пределы доступной нам действительности. А это даёт возможность к познанию сверх счастья жизни, которое не просто находится за семью печатями для грубого неспособного абитуриента этой жизни, но не существует для него, ни в каких ипостасях. Во время такого познания рождаются ангелы, живущие секунды, а порой и доли секунды! Но они оставляют такое неизгладимое впечатление, за которым кажется, нет более ничего прекраснее, ничего достойнее этой жизни! Мы относим подобное состояние к широкому и расхожему понятию романтики. Но романтизм, так же не однозначен, как и всякое понятие нашей осознанности. Здесь «глубина равна вершинам…» И то, что лежит над вершинами всякого чувства жизни, способна олицетворять только сверх поэзия.

Душа всякого родившегося ребёнка имеет такую способность. И мы, каждый из нас, на заре своего детства, и в меньшей степени юности, часто ловили этих ангелов счастья, этих несущих на своих крыльях пыльцу сверх познания, переливающихся всеми цветами радуги мотыльков сверх жизненности. И пусть детство человека, к какому слою социума он бы не относился, всегда отягощено стегающими плетьми коварства нерасположенной природы и случайностями, травмирующими и огрубляющими хрупкую тонкую только народившуюся душевную организацию, обжигая её молодые прозрачные лепестки надежды несоответствием происходящей реальности с её фантазиям, но всё же те пробивающиеся сквозь почву серой реальности побеги сверх поэтического созерцания, оставляют общее впечатление о детстве, как о самом счастливом времени жизни. И в силу того, что с годами, мы всё больше включаемся в общий механизм стремления к социальному благополучию, к статусности и практической целесообразности, наши сверх чувствования неминуемо атрофируются. Теряется способность «продуктивной матки нашего духа» к рождению этих «ангелов запределья», и мы погружаемся в пучину суеты мирского, глубоко несостоятельного и обманывающего наше сознание, блага. Мы становимся практичными, грубыми, не восприимчивыми к еле уловимым уколам сверх возвышенной духовности, и не способными к сверх чувствованию запредельных глубин мироздания. С самого рождения наша социальная среда заставляет нас разворачивать кормило своего сознания в сторону практической полезности, в сторону рационально-аналитического продуцирования и связывания поверхностных плотов миропознания, и мы уже не в силах ничего тонко чувствовать. В нас угасает самый важный огонёк божественного вдохновения. В нас пропадает дыхание бога, и мы всё более опускаемся на дно этой пошлой жизненности, не зная и не чувствуя того. Ибо отсутствие собственных возможностей, невозможно ни осознать, ни почувствовать. И если мы забыли эти способности, если мы оставили их в своём детстве, нам крайне сложно, а порой и невозможно вспомнить их. Здесь понадобится труд гения. Ибо это только чернь, с присущей её ленью и недоверием, с присущей ей слабостью и ограниченностью в стремлениях, полагает, – нет, она убеждена, что гению – дана его гениальность свыше. Она говорит: Ему это дано, а мне нет… И успокаивается на том. Она уверена, что в этом мире всё даётся просто так, или не даётся вовсе. И по отношению к некоему сакральному зерну, врождённой силе духа, и соответствующей завязи стремления, это отчасти действительно так, ибо это могут передать только предки, – но только не по отношению к гениальности. Чтобы в тебе развилось настоящее всеохватывающее стремление, и сконцентрировалась, возмужала настоящая зрелая сила духа, здесь необходим труд не одного поколения. Но вот для того, чтобы в тебе созрело и укрепилось настоящее сверх чувствование, необходим только твой самозабвенный труд. И только сам гений знает, каких трудов на самом деле, ему стоила эта его гениальность. Но по большому счёту, для начала достаточно лишь не дать атрофироваться присущей всякому ребёнку «продуцирующей матке сознания», естественным образом рождающей «ангелов сверх чувствования». Не дать превратится в рудимент той, присущей всякому ребёнку способности тонко чувствовать окружающий мир, ощущать его оттенки и лёгкие дуновения, чтобы затем развить всё это, и воплотить в сверх поэзию созревшего духа. И это, пожалуй, должно быть одной из сверх задач нашей цивилизации. Превратить, наконец, человека в счастливое существо. Ведь он действительно, как было сказано кем-то из великих, «обязан быть счастливым…», иначе в его существовании действительно нет никакого смысла