Иван продолжает, вставляя своё мнение:
– Я один, без родителей никуда не поеду. Если дорогому государству так важно то, что вы там задумали изучать с моим развитием, пусть папа со мной едет, а то вы маму уже до слёз довели. Он, если что, вас послать подальше может.
Про себя она фыркнула, а затем до неё дошло – это было сказано не для неё. Для неё же прозвучало ещё. Отдельно.
– .. я тоже вас по известному адресу послать могу.
– Цыц. Не хами. Зазнался, что ли? – вмешался отец.
– Как скажешь, пап. Елена Борисовна, думаю, ВСЁ поняла..
Мать и отец Вяткина недоуменно переглянулись.
«Ребёнок-взрослый», развернулся и пробормотав что-то про постельный режим, ушёл с кухни.
Да. Она ВСЁ поняла. Конфликт – это не то, что было нужно им ВСЕМ.
***
Секундами позже. Тёплая постель. Вяткин И.Ю.
Думаю, что две причины моего недовольства она считала. Их попытки отдалить меня от семьи мне совсем ни к чему. Как и то, насколько они тормоза. Не исключая её начальника.
А вот третью ей знать ни к чему. Отца нельзя оставлять одного. Башку ему, конечно, проветрить только жизненный опыт может, тут напрасных иллюзий у меня нет. Но даже если я передам ему слова из «иного будущего», приписываемые ему его друзьями, сказанные на поминках.. дойдёт ли? Зато проблем добавит уже мне.
Только манипулировать. И лгать. Нелегка судьба попаданца, даже исполненного благих намерений.
Главное – чтобы хуже, чем в тот раз, по итогу не вышло :-(
И для страны. И для семьи..
Глава 4 – Зачем всё это? Эпизод I
1 мая 1979. Москва. Дача Андропова Ю.В. в ближнем Подмосковье. Козельцева Е.Б., Вяткин И.Ю.
Больничный Ивана был закрыт неделей позже и она успела нажать на необходимые кнопочки в бюрократии, чтобы отца отпустили с его работы для сопровождения «ребёнка».
Претензии же того множились на глазах. Разумеется, она могла судить о том, о чём «Свидетель» ранее беседовал с Председателем, лишь по чётко выверенным и скупым фразам в общении с ней самого Юрия Владимировича и обмолвкам «вундеркинда», всё меньше контролировавшего свою речь в разговорах, но.. то, что она слышала сейчас, сопровождалось всё большим числом откровенных насмешек.
Насчёт всего – как невысокого мнения «Свидетеля» о властях СССР, так и о темпе работы с ним и его сведениями.
И вот сегодня – о методах оперативного прикрытия..
– ..Какую дичь вы втираете моему отцу.. и он верит. Как же.. инфа от КГБ!Вам, о да! Верят конторе глубинного бурения.. пока ещё. Испанский стыд, блин!
– Что значит «испанский стыд»? Что вы, Иван, подразумеваете?
– Выражение модное.. из будущего. Откуда пошло – не знаю. Суть его – наблюдаю за вашими словами и действиями.. да, вашими, а стыдно – мне. Не, Елена Борисовна, я всё понимаю и принимаю необходимость сохранения тайны, как и проведения.. – «ребёнок» глумливо улыбается – ..соответствующих оперативных мер прикрытия.. да, я правильно сказал? Но эта.. «жизнь во лжи» вызывает инстинктивный протест. Вы уж простите.
– Прощаю.. – максимально нейтральным тоном отвечает она ему.
Не буянит, а только насмехается.
И ладно. Видала она всяких. Насмешки она переживёт, лишь бы делал то, что должно.
– Так что насчёт.. – он держит паузу.
– Насчёт чего? – улыбается она Ивану. Но выражение его лица и оттенки тона не нравятся ей.
– Даже и не помним, да? Всё с вами ясно. Ничего нового, на самом деле.
– О чём это вы, Иван? – она лихорадочно соображает, что за очередной фокус у «Свидетеля».
