– Да, ещё, – продолжала Елена свой мысленный поток по прибытии в аэропорт. – Я теперь чай пью только с сахаром! Как минимум, две ложки… А ты с кем чай пьёшь? Если ты чай не любишь, я знаю, что ты очень любишь кофе. Я кофе тоже люблю, покрепче который! Покрепче и послаще. М-м-м…
Стало приятно до глубины души. Даже шум аэропорта затих.
* * *
Виктор возвращался, как обещал, в двадцатых числах. Елена стремилась подгадать свой приезд к его прилёту в Москву. Наступило время долгожданного звонка.
– Ты выспался? – спрашивала она. – Я в Москве завтра, хотела увидеться.
– Завтра никак не получится. Я улетаю в Киев.
Она горько вздохнула, а Виктор расслышал её вздох сквозь разделявшие их десять тысяч миль.
– Лен, я разрешение на Ломоносовский получил, – рассказывал он рабочие новости успокаивающим голосом.
– Я не поеду с тобой отдыхать, если ты будешь так много работать!
– Спасибо тебе за твою доброту! Ну дай мне до Москвы долететь. Я тебя целую.
Он повесил трубку, самолёт взлетел, а Елена по-прежнему оставалась одна, не понимая, что ей делать дальше.
Пшённая каша – эта Ваша Даша.
А я готовила Роман, никому его не дам!
И после концерта, картинок и дат,
Упал мне на строчку чёрный квадрат…
В Москве открывалась выставка картин. Виктор подтверждал участие, поэтому Елена надеялась, что он с дочерью появится в дверях с минуты на минуту. На это мероприятие она надела новое облегающее платье стального цвета без рукавов и украсила его брошью. Её руки были обнажены от плеч до ноготков… Первыми в тот день вбежали железнодорожники полным составом из тепловоза Олафа и машиниста Сталенко.
– Елена, Вы мне такое письмо про ипотеку прислали! – воскликнул Олаф, растекаясь в благодарности. – Я всё прочитал, просто я не всегда отвечаю.
