— Жизнь одинаково жестока ко всем, — произносит Кай, протянув мне руку и развернув ладонь внутренней стороной вверх в приглашающем жесте. — Без исключений.
Увлёкшись собственными мыслями, не сразу понимаю, о чём это он. С его помощью выбираюсь из машины. Вдыхаю свежий морской воздух полной грудью, отворачиваясь от своего спутника.
— А ты пессимист, — наконец реагирую на его интерпретацию и заявленный смысл вбитой чернилами под кожу фразы.
— Не оптимист, как ты, — по-своему соглашается мужчина, как и я недавно, придирчиво оглядывая округу. — Скорее, реалист.
Моего мнения не спрашивает. Мы направляемся к шатрам. Там относительная тень и превосходно работающий климат-контроль, поэтому его выбор не оспариваю, хотя всё равно становится немного неловко, едва усаживаемся за отдалённо стоящий столик, оказавшись друг напротив друга.
— Итак, Эва… — Сцепляет ладони в замок, уложив их на край стола, пристально разглядывая меня как под микроскопом. — Что ещё мне следует о тебе знать?
Звучит так, словно мы на каком-нибудь грёбаном свидании вслепую, а моя задача преподнести себя будущему ухажёру в самом лучше свете, считай, продать подороже. И вот зря я про подобное вспоминаю, потому что ни с того ни с сего вдруг говорю:
— Я выхожу замуж. Скоро.
Ментальный пинок за то, как может выглядеть со стороны подобное неосторожное высказывание, только добавляет диссонанса в мои мысли: та, кто вскоре собирается выйти замуж, не ходит на прогулки с другим мужчиной. И уж точно не шляется по клубам в далеко не трезвом виде. Самое обидное, Кай никак не реагирует. Не смотрит на меня как на падшую женщину или какую-нибудь изменницу. Отворачивается. Смотрит вдаль, где беснуются морские волны. Ему совершенно точно всё равно. В отличие от меня. Той, кто моментально зацикливается на этом.
— Лучше что-нибудь другое давай обсудим, — предлагаю торопливо. — Раз уж мы всё равно здесь… — ворчу себе под нос.
Чужие губы трогает небрежная ухмылка.
— Моя жизнь скучна и однообразна. Была. Пока в ней не появилась ты, — проговаривает с проскользнувшим сарказмом.
В разуме всплывает слоган знаменитой рекламы, очень схожий с тем, о чём он говорит, и я борюсь с собой, чтобы не рассмеяться в ответ. К тому же дальше совсем не смешно.
— И давно ты влюблена? — вдруг интересуется Кай. — Какой он, этот твой скоро-выйду-за-него-замуж? — склоняет голову и зачем-то пристально вглядывается в морской горизонт. — Только не говори, что он тот самый, которого мы вчера оставили валяться на полу у бара…
Невольно морщусь. Сперва из-за упомянутого Джозефа. И в общем, тоже. Где-то здесь грань «слишком личного» вновь приближается, только в обратном направлении. Вовсе не обязательно её стирать или поддаваться. С другой стороны, сам мужчина на мой вопрос о татуировках отвечает честно, не упирается, так что, вероятнее всего, и мне стоит ответить ему тем же. К тому же кому ещё я могу поплакаться о своей горькой судьбе, как не тому, кого вижу в своей жизни в последний раз? Неспроста же считается, что постороннему всегда легче душу изливать.
— Нет. Не он. Я своего жениха ещё не видела. Так отец решил.
Вот теперь он всё своё внимание снова на мне сосредотачивает. Смотрит до того тошнотворно изучающе, словно я не на обычном плетеном из ротанга стуле за пока ещё пустым столом сижу, а как минимум у полиграфа, который за честность моих показаний отвечает.
