Сланец вонзил в ушную раковину Ринальди свои стеклянные пальцы.
– Десять? – прошипел он. – Свои восемь я предоставил! От тебя требовалось только три! Неужто ты и с этим не справился?
– Деревяшка Принца пропала, когда я хотел ее забрать! – проворчал в ответ Ринальди. – Наверное, ее сожрал его поганый медведь!
Бальбулус не проявил к их склоке никакого интереса. Одну за другой он доставал из мешочка фигурки и подробно их разглядывал.
– Эта книга… – спросил он, не поднимая глаз. – Какую цель преследует ваш господин? Он явно нехорошо настроен против Огненного Танцора. Но почему без имен? Мои иллюстрации отчетливо покажут, о ком идет речь. И почему серый цвет?
– Откуда я знаю? И почему бы нет? – ответил Ринальди, потирая больное ухо и бросая на Сланца убийственные взгляды. – Ответ ведь не имеет для вашей работы большого значения, так?
– Ну, серый – это необычный выбор. Он сильно приуменьшит великолепие моей работы. – Бальбулус бросил последний взгляд на деревяшки в своих руках и вернул их на место. – Я должен был вас предупредить.
– Серое не обсуждается. – Сланец все еще пытался переварить тот факт, что отсутствовала как раз деревяшка с лицом Черного Принца. Лучшего и старейшего друга Сажерука. Принц был такой же важной частью мести Орфея, как жена и дочь Сажерука! О, он бы с удовольствием сейчас снова вынул кинжал и сделал хотя бы небольшой разрез на затылке Ринальди.
– А вы сможете нарисовать Черного Принца без образца? – спросил он. – Он абсолютно обязателен для этой книги.
– Почему? – Бальбулус презрительно наморщил нос. – Титул принца ему дали разбойники с большой дороги и комедианты, и даже Виоланта до сих пор не смогла сподвигнуть меня его написать. Достаточно плохо уже то, что я вынужден буду увековечить Перепела. Я сказал ей: «Вы хотите, чтобы я вошел в историю искусства как разбойничий художник?» Но так уж и быть. Раз эта книга не предназначена для библиотеки госпожи, я нарисую этого якобы принца. Насколько мне позволит художественная свобода. Виоланта очень полагается на его советы, возможно, у них даже был роман – я пару раз встречал его в замке. Но, признаюсь, я лучше помню внешность его медведя, нежели самого Принца.
– Ну, такие черномазые лица, как у него, не очень-то отличишь одно от другого, разве не так? – Ринальди одарил иллюстратора заговорщицкой улыбкой.
– Действительно. – Бальбулус издал нервный смешок, хотя ему было неприятно обнаружить единодушие с таким человеком, как Ринальди. Орфей тоже много воображал о своей бледной коже, и Сланцу это было поистине удивительно. Сам-то он уж точно был рад, что его лицо не похоже на плесневелый сыр.
– Что же касается других красок… – Бальбулус бросил вожделеющий взгляд на заплечный мешок Ринальди. – Я уже израсходовал большую часть пигментов из тех, что вы приносили в прошлый раз. Вы обещали, что я получу больше, когда работа продвинется.
Ринальди с покровительственной миной полез в заплечный мешок и извлек несколько маленьких конвертов.
Бальбулус принял их из его рук почти благоговейно.
– О да! – шептал он. – Зеленая земля, она незаменима для изображения человеческой плоти, медная лазурь и желто-коричневая сиена, солнечно-желтый, пурпур… – Он нежно ощупывал бумагу, в которую были запакованы красители, хотя она была такая же грязная, как все, что исходило из карманов и заплечного мешка Ринальди.
Есть много богов в переулках Омбры, но тот бог, которому поклонялся Бальбулус, имел – в этом Сланец нисколько не сомневался – конечности из ляпис-лазури и кровь из кошенильной тли.
