Цвет пурпурный - страница 3

Возможно, они были всегда, хладнокровно рассудил Рёкин, и он просто никогда их не замечал. Успокоенный этим, он захлопнул за собой дверь.

Девушка закинула ногу на ногу и устроилась поудобнее. Здесь, на крыше недостроенного небоскреба, сидеть было не очень безопасно из-за резких порывов ветра, зато вид открывался самый завораживающий. Однако ее, казалось, он совершенно не интересовал. Ее глаза были прикованы к все тому же датчику, закрепленному на запястье. Датчик хранил молчание, однако только что маленький экран показывал аномальные всполохи энергии совсем неподалеку. Она задумчиво подтянула колени вверх и обхватила их руками, уставившись на небольшое здание техобслуживания. Взгляд ее, усиленный специальными очками, был прикован к одному окну, откуда можно было рассмотреть темную макушку парня. Буквально десять минут назад эта самая макушка уселась за свой стол, заставив перед этим ее датчик неистово трезвонить на всю округу. День обещал быть долгим.

День Рёкина проходил как нельзя обычно. За три часа до обеденного перерыва не произошло ничего примечательного, разве что смог за окном несколько рассеялся, и можно было рассмотреть желтое тусклое солнце. Если бы его оно интересовало. За обедом он вяло поковырял готовый, конечно же, полный витаминов и прочих нужных элементов брикет, съев всего пару-тройку ложек. Как обычно он принялся фантазировать, что ест что-то, рекламируемое на огромных щитах по пути на работу и в рейсовике: свежие овощи, соевое мясо, идентичное натуральному (но кто вообще в нынешнем поколении знал, что такое натуральное мясо, если почти вся скотина давно приказала долго жить и теперь была на вес золота?), или, скажем, пирожное из бобов, как там говорилось, «один раз куснешь – и вы больше ни дня не захотите прожить без него!» Возможно, именно поэтому Рёкин и не пробовал его, задумался парень, потому что есть такое каждый день больно бы ударило по его кошельку.

Замечтавшись, он неосознанно перевел взгляд на автомат со снеками. Нет, все-таки он и правда немного сдвинулся, подумал он, но потом выбросил эту мысль из головы. Жутко хотелось спать, но это было его обычное состояние, к которому он давно привык, да и до конца рабочего дня оставалось еще много времени, поэтому он быстро доел обед и отправился обратно на рабочее место.

Девушка жевала батончик, запивая его водой. Она качала ногой, свесив ее над пропастью в метров сто, что простиралась под ней. Боязни высоты у нее явно не было. Только что она проверила сообщения от команды, где ей было приказано возвращаться, как закончит здесь, потому ей не терпелось покинуть стройку, но объект явно не собирался уходить с работы пораньше. Она даже не была уверена, что это именно он, ведь в его доме она не обнаружила ничего необычного, кроме остатков соноплазмы. Но такая была у большинства людей, обладающих какими-то зачатками энергии, то есть, практически у всех. Она решила выждать до конца рабочего дня, проводить его до дома, а затем вернуться. Бросив фантик от батончика с высоты, она допила остатки воды, быстро вернула фильтратор на место и приготовилась ждать.

– Пять минут до конца рабочего дня, – известил всех щуплый мужчина в заношенном костюме. Это был мистер Ноунс, приходившийся старшим техником на данном этаже. Рёкин потянулся в кресле. Этот обычный день (как и все его дни до этого), скучный и серый, оказался завершен. Он не спеша выключил компьютер, натянул куртку и вместе с такими же офисными крысами, как он, в потоке людей покинул здание. На улице он остановился, почесывая шею. Весь день ему казалось, что кто-то наблюдает за ним, потому он поднял голову наверх, обвел соседние небоскребы, но, разумеется, ничего не заметил. Игра воображения от недосыпа, усмехнулся он про себя. Быстрым шагом он отправился к рейсовику. Погода сегодня и правда была замечательной, небо окрасилось в золотой и красный к закату, отражаясь в окнах рейсовика, что спешно тащил свое серое тело к станции парня. Его снова убаюкивало, но в этот раз ему не снилось ничего, только всполохи красного и золотого, проникающие под веки, а затем резкий толчок поезда вдруг плеснул ему в лицо ведро крови.