Этот велосипед тенью висел над Аней, угрожающе поскрипывая гусеницей и поигрывая колесами, как мышцами. Тетя Даша вспоминала своих собственных родителей и блокадный Ленинград.
А она, Аня, неблагодарная! Две руки, две ноги, а все ищет чего-то, кого-то; все спрашивает у мира: «Кто я, зачем здесь?» Пытается задавать вопросы и раздражается, не получив ответов.
«Куда уходит отец? Я ему что, теперь не нужна? Почему он оставляет меня у этой противной тети Даши, хотя она лет тридцать уже никакая не „тетя“, а ходячая мумия? Сколько времени еще нужно вот так терпеть, чтобы все вернулось на круги своя? Или что, уже не вернется?…»
Был еще один невысказанный вопрос, менее важный, но тоже повисший в воздухе нахмурившейся тучкой: «А велосипед-то куда можно сдать, чтобы меня им больше не попрекали?»
Потом, в один прекрасный день, отец пришел с работы и сказал, что в выходные они повеселятся. Это был День города, и погода обещала быть хорошей.
Тогда они и познакомились. Отец сиял от радости, представляя Ане свою двадцатидвухлетнюю подружку. «Молодая художница, очень перспективная, надеюсь, вы подружитесь».
Только ближе к концу прогулки он ненадолго отвел Аню в сторону, притворившись, что хочет купить ей мороженое и не знает, какое выбрать. Лера сидела на лавочке, чинно, как в школе благородных девиц, сложив ручки на коленочках и рассматривая мертвого голубя с кишками наружу.
– Ну как тебе Лера, понравилась?
Отец чуть вспотел, не зная, чего ожидать, – радости или неодобрения. На широком лбу выступили бисеринки пота, губы нервно задергались.
– Нормально… – начала было Аня, не в силах сказать ничего другого, чтобы не расстроить папу.
Еще пару бесконечных секунд в воздухе эхом стояло «нормально, мально, но…». Но это «но» отец как раз и не услышал, поэтому больше про Леру у Ани не спрашивал.
Интересно, сколько детей в мире за всю историю человечества пережили подобный неловкий разговор? Конечно, сначала ты улыбаешься сквозь зубы, пытаешься поддерживать беседу и говорить всякие вежливые вещи. Но есть что-то, что ни одному ребенку не под силу изменить: этот посторонний человек, каким бы чудесным он на первый взгляд ни казался, все равно его соперник. Даже если мачеха или отчим искренне хотят подружиться с очаровательным пухлощеким сорванцом, в реальности они все равно готовы и будут бороться за любовь, внимание и место в чужих мыслях.
Лера же проявила свое истинное лицо очень быстро. Когда папа смотрел на нее, она улыбалась, строила милые рожицы, щурилась от восторга, как кошка, и ласкалась к нему, и шептала на ушко всякие приятности. Но стоило отцу отвернуться, как она тут же становилась мрачнее тучи и если и смотрела на будущую падчерицу, то с отвращением, с каким смотрят на ядовитых пауков: «Что это у нее – волосатые черные ножки? Какая мерзость! Пусть сидит в другой комнате!»
Когда стемнело настолько, что фоторамка осталась единственным источником света в комнате, позвонила Ирочка. Она болтала без умолку как ни в чем не бывало. Рассказывала, какие Тамара купила себе обалденные туфли («без каблуков, конечно, пусть ноги ломают глупые курицы вроде Алины из „В“!» – И с этим утверждением Аня была абсолютно согласна). Но и разговор о пустяках не помогал отвлечься от мыслей о существе, которое сейчас за стеной шлепает масляные краски на холст.
– Турбо, а я-то тебя видела сегодня с Белым и его подружкой перед школой! – внезапно вспомнила подруга. – Что, уже завела себе новую компанию?
