В 1812 году не в первый и не в последний раз русская земля подверглась нашествию врага, в числе которого, надо отметить, были народы всей Европы. Нависшую опасность осознали все сословия русской империи. Началась борьба с врагом и организованная и самостийная, сражались барин и холоп. Каждый из них не жалел ни своего имущества, ни своей жизни. Они сражались в первую очередь за свою Россию, а не за конкретный престол. На поле сражений лилась так называемая голубая кровь и кровь крестьянская, красная. И эти два потока, вопреки надеждам врага на обратное, слились вместе, они изменили цвет крови, она становилась иной – синей, как небо над Россией, ибо небо над Россией одно на всех. И докатился этот поток до самого Парижа. И только потом, оказавшись на родной земле, поток снова начал менять цвет и разделяться на прежние цвета, не подчиняясь надеждам вернувшихся на то, что цвет более не будет меняться.
Тем временем быстро смеркалось, а в палатке общее настроение вновь стало иным. Разговор пошел то о местных лошадях, то о местном вине, то ещё о чём-то другом.
– Господа! Господа! Прошу внимания, произнес голос явно очень молодого человека, Мне сказывал мой денщик. Они с гурьбой посетили местную ресторацию, заказали вина, а после трапезы хозяин посчитал бутылки на столе и назначил оплату. В следующий раз они вновь пошли туда же, и все повторилось, однако в этот случай они часть бутылок опустили на пол. Хозяин их не посчитал. Вот, господа, пустая бутылка на столе – к расходам!
Раздался дружный смех.
Алексей уже не мог бороться с дремотой, суть разговора стала ускользать от него, ему хотелось спать. Желание спать во сне! Нарочно не придумаешь. К тому же появились порывы прохладного ветра, несколько капель дождя упали ему на лицо. Очень некстати, подумал он. Куда ему деваться? Кругом уже темень. Он вспомнил, что метрах в сорока от этой палатки растут деревья и под ними стояли подводы с обтянутым верхом. Алексей поднялся и побежал по направлению к деревьям. Уже подбегая к темному силуэту подводы, внезапно ощутил удар в голову. Наступила тишина и темнота….
Алексей почувствовал дрожание пола самолета, хотел открыть глаза, полностью получилось открыть только правый глаз. Левый глаз болел и открылся наполовину. Откуда-то слева от него доносился стон. В глазах двоилось, его глаза пытались «настроится» на резкость, словно в бинокле. Заметив рядом с ним носки авиационных ботинок, он с трудом приподнял голову. Рядом с ним стоял второй пилот и улыбался.
– Жив? – спросил он.
– Пить! – вместо ответа попросил Алексей. Пилот протянул флягу и сказал:
– Осмотри себя, а я пойду посмотрю, что случилось с пассажиром.
Болела голова, особенно над левым ухом, болело и левое плечо. Перевалившись вправо, Алексей посмотрел на стенку приборов. Его левое плечо угодило в аккурат в выступающую какую-то ручку управления прибором, а голова «приземлилась», судя по пятнышку крови, между тумблерами. Если бы влетел в тумблеры, голова могла не выдержать удара. Он только сейчас понял, что самолет в полете и снижается рывками. С трудом встав, Алексей почувствовал головокружение и чтобы, не упасть, поспешил сесть на прежнее место.
– Ногу сломал, – сказал второй пилот, указывая рукой в хвост самолета.
– Сейчас сядем в Кандагаре, его высадим в санчасть и дальше пойдем.
– Тебе врач нужен? спросил пилот.
