– Хочу в прошлое! – завопил он.
Ватрушка пролетела, прыгая по земле, Семён держался изо всех сил, она ударилась обо что-то твёрдое и остановилась.
Семён осторожно открыл глаза. Снег. Это снег! Это их парк! Он дома! Он…
Овраг заливал яркий дневной свет. Вокруг стояли громадные сосны, каких Семён никогда прежде не видел. Лазурные глыбы льда, намного выше него, упирались в серые валуны. По дну оврага, прорезая толстый, полутораметровый, слой снега до земли, тёк ручей. А в ручье ворочался здоровенный медведь.
– Мамочки, – сказал Семён, стягивая с себя плёнку. – Мамочки…
Медведь выпрямился, повернулся. В пасти он держал бревно, и огромные оранжевые резцы методично перемалывали его в труху. Семён понял, что это какой-то странный медведь. Очень похожий на бобра. Двухметрового бобра. Злого двухметрового бобра. Медведебобр глянул на него свирепыми чёрными глазками, выронил бревно и зарычал. Семён пискнул и рванул вверх по склону, волоча за собой ватрушку. Ветки, коряги, лёд, лёд, много льда, горы льда, стены льда. Какие-то птицы орали над головой, какая-то хищная тварь лязгнула зубами над ухом, Семён в ужасе отмахнулся ватрушкой – откуда только силы взялись! Залетел наверх и обмер. Сосны вдали кончались, и ввысь поднимался бугристый пологий склон ледника – морщинистый, серый, покрытый толстым слоем потрес-кавшегося снега. Сквозь трещины светилась глубокая чистая лазурь.
– Мамочки! – пробормотал Семён. – А теперь куда я попал?
На поляну, раздвигая боками заросли колючих кустов, выбралось чудовище. Семён только успел увидеть пасть, полную зубов, и буро-серую шерсть с подпалинами. Чудовище вздёрнуло тупорылую морду, сверкнув злыми чёрными глазками, издало короткий рык и деловито направилось к нему.
Семён пискнул, прыгнул на ватрушку – та поехала вниз, но упёрлась в камень. Тварь распахнула пасть, перешла на бег и прыгнула…
Семён в полуобмороке повалился на спину и накрылся плёнкой. Огромная лапа ударила по голове… и пронеслась сквозь, мальчику послышался издалека вой, громадная тень металась над ним, наваливалась и била, и это было так страшно, что он зажмурился… а потом чудовище ушло.
Семён выждал ещё немного и осторожно высунул голову. Сосна за его спиной была полностью разодрана, клочья коры, нежно-зеленоватые с изнанки, свисали вдоль ствола, плоть дерева была разбита и расщеплена. Смола медленно копилась по краям ран. Прямо напротив его лица в дереве застрял коготь – чёрно-жёлтый, окровавленный. Семён выхватил его, накрылся волшебной Марциаловой плёнкой, толкнулся ногами, и ватрушка понеслась вниз.
– В будущее! В будущее! Хочу в будущее! – завопил Семён, чувствуя, как набирает скорость, струи белого пламени потекли по плёнке, а потом резко упала тьма, ватрушка подлетела в воздух, перевернулась, и Семён приземлился на спину, вверх тормашками. Свою верную ватрушку он так и не выпустил.
Темно. Тихо. Он вернулся домой?
– Ой, это опять он! – раздался знакомый голос. – Марциальчик, он вернулся!
Семён завертелся, как уж на сковородке, перевернулся вместе со своим транспортным средством и свирепо посмотрел на обитателей третьего тысячелетия. Те, надо сказать, вообще не изменились. Марциал заморгал, пальцы его пролистывали невидимые листы в воздухе. «Сканирует», – мрачно подумал Семён. Он уставился на физика.
– Ты зачем опять прыгнул? – наконец спросил тот. – Ты же знаешь…
