Иди, Эви. Главное – платье. Иди.
Усилием воли заставляю себя сделать первый шаг, раскинув руки в стороны, чтобы не оступиться на каблуках. Наверное, со стороны я похожа на новорожденного теленка, который впервые встал на нескладные ножки. Наконец я нахожу опору и изо всех сил цепляюсь пальцами ног за стельку. Мадам Райт улыбается. Может, мой звездный час настал. Может, сейчас все наконец поймут, на что я способна. Может, после выступления все девчонки закажут у меня наряды к Придворному балу. Я научусь делать маски к нарядам – будет комплект! Поднимаю подбородок, расправляю плечи, но не успевает тяжесть в моей груди раствориться, как из зрительного зала доносится какой-то звук, похожий на приглушенный смешок.
Поворачиваю голову и встречаюсь взглядом с Жюльеном. Он шепчет что-то на ухо Бо и Дре. Не могу рассмотреть, наблюдают ли они за мной, но, кажется, да. Могло ли быть иначе? Кроме меня, тут никого нет. Наверняка они надо мной и смеются! Вдруг перехватывает дыхание. Зрение мутнеет, сердце начинает колотиться еще быстрее, а я совсем забываю держать равновесие. Каблук застревает в какой-то трещине, и у меня подкашиваются ноги. Я мгновенно понимаю: это конец, у меня нет ни единого шанса. И все же мне удается не разбить нос – я успеваю вытянуть руки и обдираю ладони о сцену. Все происходит так быстро, будто в бреду. Я поднимаюсь и иду за сцену. Мальчик, управляющий занавесом, сложившись пополам, хохочет. Нежно-розовая туфелька на высоком каблуке так и остается лежать на сцене.
Джо хватает меня за руку и придвигает деревянный ящик.
– Сядь, – говорит она. – У тебя кровь!
– Что у меня?! – испуганно переспрашиваю я и послушно сажусь, голова сильно кружится.
Я отклоняюсь назад, пытаюсь нащупать ленты корсета, но Джо уже принялась за дело. Она расслабляет их, и я наконец делаю глубокий вдох. Да, действительно, колено саднит. Пустяки, обычная царапина – и все-таки Джо суетливо обматывает мою ногу обрезками какой-то ткани и устраивает ее поудобнее, будто я получила смертельную рану.
– Это была катастрофа, да? – спрашиваю я.
– Да нет, пустяки, – торопливо отвечает подруга, но меня не обманешь. От стыда я закрываю лицо ободранными ладонями. Джо завязывает прочный узел на моей ноге и поглаживает меня по плечу. – Слушай, да они уже обо всем забыли!
Я раздвигаю пальцы и смотрю сквозь них на сцену. Там сейчас выступает Лола. Она кружит, прыгает, танцует, хотя танцовщица из нее неважная. А еще смеется над собой, и все ее подбадривают. После чересчур резкого пируэта ее пышная юбка слегка задирается – и когда уже кажется, что мадам Биссетт прогонит ее со сцены, Лола убегает за кулисы, к нам с Джозефиной. Она воет от смеха и тяжело дышит, а при виде меня украдкой подмигивает и спешит к раздевалкам. Вряд ли Джозефина заметила. Что это было? Неужели она решила мне помочь? Отвлечь публику, чтобы все забыли о моем падении? Нет. Не может быть.
Толпа ревет еще громче – нетрудно догадаться, кого она приветствует. Рашель сегодня в платье, сшитом Амели, и совсем не важно, что ей не нравятся оборки на бедрах, – она и с ними выглядит потрясающе. Она так похожа на дам из Цветочного двора – модниц, которые гуляют по городу со сверкающими парасолями[4], а все смотрят на них, прильнув к окнам, и мечтают стать такими же. Сама не знаю почему, но я поднимаюсь с ящика и иду к кулисам.
Вот только не для того, чтобы любоваться красавицей Рашель. Наверное, я единственная, кто сейчас на нее не смотрит. Я ищу взглядом Бо – его место пустует, а Дре и Жюльен еще в зале. Жюльен вскакивает и что-то кричит Рашель, сложив ладони рупором, а месье Травер пытается его усадить. А вот Бо нигде нет.
