– Не надо, – уверенно говорю я Джозефине. – Обойдемся без косметики. Что есть, то есть.
Мадам Биссетт выстраивает нас в линию. Я оказываюсь почти в самом конце – теперь у меня больше времени на то, чтобы мучительно представлять грядущий провал во всех вариантах. Но за мной стоит еще один человек – Рашель. Сестры Честейн бросают на нее взгляды украдкой, когда она не смотрит.
Вскоре у меня за спиной слышатся жалобы:
– Ну почему мне досталось такое уродство? Оборки на бедрах? Кремовый цвет? Ну и мерзость! Лучше бы выдали что-нибудь вроде этого!
Можно даже не оборачиваться, я и так понимаю, что Рашель говорит о моем платье. У него фисташковый цвет – мне он не очень идет, но ведь наряд и шился для Морган! На груди – легкая вставка из тюля, она блестит на ключицах, будто иней. Рукава внизу отделаны пышными кружевными лентами, а на вышивку из бусин ушло несколько месяцев. Повседневные платья Рашель, Лолы и близняшек – просто восторг! Фасоны – выше всяких похвал: оригинальные, изысканные, совсем не похожие на каноничные французские наряды. Их портные, должно быть, вдохновлялись самой королевой, но это не мое. Не мой стиль. Может, мне и не сравниться с теми, кто обшивает этих красавиц, но если б я только могла проститься с пекарней, пройти обучение и найти опытного наставника…
– Готова? – спрашивает Джо, отвлекая меня от хоровода мыслей.
Кривлю рот. Нет, конечно.
Я замечаю, что Рашель все еще смотрит на мое платье, изучающе склонив голову набок.
– Хм… – едва слышно тянет она. Рашель Ле Блан нравится моя работа! Невольно улыбаюсь – вот чего они у меня никогда не отнимут.
Мадам Биссетт хлопает в ладоши.
– По местам! Вот-вот начнем. Публика у нас сегодня что надо. Месье Травер и мадам Райт привели свои классы.
У меня екает сердце. Мы ведь устраивали показ мод только для нашего класса – человек на двадцать, не больше! А теперь, возможно, весь актовый зал будет заполнен.
Лола радостно взвизгивает:
– Дре в классе у месье Травера! Пусть увидит, какая я красотка!
Рашель вздыхает:
– Бо тоже. Просто блеск.
– Покажешь ему, кого он потерял! – подмечает Дарси Честейн.
Рашель резко поднимает голову и смотрит на Дарси:
– Дарси, я же сама его бросила. Мне не нужно показывать, что он потерял. Он уже знает.
Сначала я думала, что нелепый вид отвергнутого Бо Бельгарда меня порадует, но мне скорее стало грустно. И почти его жалко. Но только почти.
Кто-то начинает играть на скрипке, и наша очередь приходит в движение. Сердце у меня стучит так громко, что отдается в горле.
Джозефина подбегает и хватает меня за руку.
– Я выглянула в зал. Все не так уж и плохо. Я буду по ту сторону сцены. Смотри на меня, смело иди по подиуму, а там уже и выступление закончится!
– Легко сказать, – ворчу я.
На сцену выходит первая девочка, за ней отправляется вторая, потом третья. Моя очередь стремительно приближается. Я вижу зрительный зал и понимаю: Джо соврала, сказав, что там все не так уж и плохо. Почти все места заняты. Начинаю жалеть обо всех решениях, которые меня сюда привели. Ну зачем я пошла в швейный класс мадам Биссетт? Почему мне не сиделось в отцовской пекарне? Зачем мадам Ландри много-много лет назад научила меня шить?
Мадам Биссетт кладет костлявую ладонь мне на спину и толкает вперед тонкими пальцами, но я словно к земле приросла.
– Эви! – шипит учительница. – Эви! Иди!
Спотыкаясь, я выбираюсь на сцену. Все взгляды – все до единого – тут же впиваются в меня; даже скрипачка и та отрывает глаза от нот. Я ищу в дальнем конце сцены Джо, но там слишком темно, и за занавесями ничего не видно.
