- Сдержалась? Ты просто не слышала, о чём я решила рассказать своим невинным ученицам на первом уроке.
- Правильно, Мята. Я бы на твоём месте одними словами не ограничилась, но и перешла к демонстрации.
- С демонстрацией или без, все скоро об этом узнают.
- Да, шила в мешке не утаишь.
- Поразительно, что Метрессе до сих пор это удавалось.
- Она - великая Дева и у неё очень влиятельный ближайший круг.
- Странно, что они до сих пор так ей преданы, даже зная, что она осквернила своё тело, к тому же сознательно. Её мать была умнее. Прикинулась жертвой, назвала это изнасилованием.
- Представляете Метрессу в роли жертвы? Многие только этого и ждут. Покажи она слабость, её бы тут же повесили на её же косе.
- Согласна. Зная её, у неё наверняка есть план, но от этого мне ещё тревожнее. Что она сделает, когда всем откроется правда?
- Опять пригласит Дитя, которое нас рассудит.
- Мне и в первый раз не понравилось, что она приобщила к нашему позору другой клан.
- Одно ясно: она не отречётся от своего ребёнка.
- Отрекаться и не надо. Пусть просто его оскопит.
- Уже пыталась. Через пару дней у него всё заново отросло.
- А свидетели были?
- Того, как младенца резали живьём? Да, то ещё зрелище.
- Почему дитя должно отвечать за грехи своей матери?
- Об этом и речь: Метресса знает, что никто из нас не тронет ребёнка.
- Я бы не ручалась за всех. Мы постоянно видим гибель юных Дев. Обычный ход вещей здесь, знаю, но меня это каждый раз доводит до отчаянья.
- Меня тоже, - согласилась тихо Мята.
- Не каждой девочке доступно высшее мастерство. А теперь Метресса присылает к тебе его? - возмутилась одна из гостий. - Это уже не просто попрание наших традиций. Это оскорбление для всех, кто потерял своих единых и дочерей.
- Представляю, как тебе было тяжело подпускать его к ритуальной чаше, - вздохнула другая.
- Меня предупредили обо всём заранее, так что я приготовилась, - ответила Мята, и всё стихло на минуту.
- Значит, ты знала, что Чили выберет именно виноград?
- Да.
- Тогда ты могла бы… «приправить» кое-чем эту косточку. У тебя богатый выбор ядов.
- Могла бы.
- Если бы вдруг ты на это решилась, тебе бы весь наш клан спасибо сказал. Это всё равно неизбежно. И лучше, чтобы это свершилось до того, как все узнают о нашем позоре, - проговорила её подруга, и я вскочила на ноги, но не для того, чтобы прервать их разговор.
Ещё не до конца поняв, что именно услышала, но уже чересчур этим напуганная, я предпочла снова закрыть уши. Сбежать.
Мужское семя? Оскопить? «Наш позор»?
Каким образом это всё относилось к подлинно ясноликой дочери Метрессы?
Вернувшись в сад, я решила поговорить со своей мати, надеясь, что она будет более откровенной, чем наставница.
- Скажи, когда я родилась, у меня отрезали что-нибудь?
Имбирь сидела под навесом, нарезая ананас на дольки, и мой вопрос оказался настолько неожиданным для неё, что она поранила палец. Слизав сок вместе с кровью, она уточнила:
- Ты это про пуповину?
Я недоумённо потрогала впадинку на животе.
- Да, когда ты жила в истинно плодородном, женском, Внутреннем мире, то была соединена со своей матерью плотью, – пояснила она без лишних подробностей. – Её отсекли при твоём рождении.
- О… - удивлённо, но немного грустно вздохнула я, положив руку на живот. - Вот что значит «оскопить»?
Имбирь долго смотрела на меня, не отвечая, потом перевела взгляд на нож в своей руке, отложила его в сторону и поманила меня пальцем…
