Какое она видела в семнадцать лет.
Это было уже не осунувшееся лицо, какое ей представлялось в зеркале последнее время, но румяное личико здорового цвета. Брови и ресницы густые, зеленые, – не болотные! – блестящие глаза; губы, по-прежнему тонкие, теперь были розовыми и нежными, а не бледными и потрескавшимися. Даже на носу, как и тогда, в подростковом возрасте, слабо виднелись веснушки – украшения Весны.
Лицо ее уже обсохло само по себе, пока она старалась рассмотреть каждую его черточку.
Вторая волна потрясения едва не сбила Веру с ног.
Она зажмурилась изо всех сил, так, что заболели глаза, и резко распахнула веки. Когда яркие пятна растворились, она увидела все то же подростковое лицо.
Отражение в зеркале никуда не исчезло, а она – не проснулась. Когда человек спит, он этого не осознает, какими бы ужасными видения ни были. А раз ощущения Веры были слишком реальны, и сама она пребывала в разуме, то все сейчас происходило наяву.
Вера закрыла лицо ладонями, затем отдернула их. Нет. Все то же, все то же, все на месте! Но не может быть, немыслимо!
Она хлестнула себе по щеке, умылась еще раз, нарочно прикусила язык, защипала все свое тело, но ничего не помогало.
– Что за бред?.. – У нее вырвался истерический смешок. Она поймала себя на мысли, что просто не может оторвать глаз от себя. Сейчас она, безусловно, не отдавала отчета в тех чувствах, что зарождались где-то на фоне паники и потрясения: то было удовлетворение и даже радость.
Нет, у нее наверняка помутился рассудок. Или зрение ее, в конце концов, покинуло. Иначе куда делись морщины, куда делись темные круги под глазами (ставшие ей верными спутниками последние несколько лет?)? Отчего ее обычно блеклая, серая кожа теперь светилась? Этого не могло быть на самом деле, это всего лишь галлюцинация. Это галлюцинация.
Когда все способы вернуться в реальный мир были исчерпаны, она выбежала из ванной в комнату Кати. Вчерашняя ссора забылась моментально, и, быть может, это происшествие объединит их? Нет, иначе и быть не должно!
Но в комнате было пусто.
Сердце Веры билось глухо, руки и ноги онемели.
Кровать была аккуратно застелена, одежда и игрушки, подаренные ей еще в раннем детстве, были расставлены по местам, а не как обычно – вокруг кровати; шторы закрыты, повсюду порядок и чистота, будто… будто…
Будто никто здесь никогда не жил.
– Катя… – Прошептала Вера, едва держась на ногах. Похоже, девочка ушла из дома после вчерашней размолвки! Это она виновата, кто же еще!
Не теряя ни минуты, Вера вернулась в гостиную и, отыскав телефон, стала дрожащими пальцами искать номер дочери.
– Да где же… где же… – Бормотала она в тщетных поисках. Это было более чем странно, но Вера не сдавалась: она набрала номер по памяти.
«Абонент временно недоступен…»
Вера нахмурилась, яростно взглянула на телефон и прокричала:
– Как это, недоступен?! Не может быть! – Она бросила телефон на кровать, а потом схватилась за голову. Нет, здесь…нет, здесь нет ничего мистического, уж здесь-то точно. Наверняка девочка просто разозлилась и отключила телефон! Но где же ее искать?
– В школе, – осенило Веру, – точно, в школе!
И хотя рост Веры с семнадцати лет не менялся, формы ее в подростковом возрасте были намного округлее, чем в тридцать девять, и подобрать что-то из одежды было сложно. Но, к счастью, она смогла найти удобную рубашку и широкую кожаную юбку до колен, которую обычно носила на ремне (сейчас он ей не нужен).
