– Кроме ваших очаровательных дочерей у вас есть ещё дети? – полюбопытствовал Андер.
Отец гордо приосанился, как и всегда, когда речь заходила о брате.
– Сын и наследник, Ольéо.
– Вероятно, он младший ребёнок в семье?
Двоюродного брата императора явно ввёл в заблуждение моложавый облик отца.
– Не угадали, – он польщённо хохотнул. – Ольео – мой первенец, ему двадцать четыре года. Лиаре двадцать два, а Илайе месяц назад исполнился двадцать один год.
– Замечательный возраст, – протянул Велон, не уточняя, кого из трёх перечисленных он имеет в виду.
– Совершеннолетие на островах наступает в восемнадцать?
– Везде по-разному. На Пайю́ и Койу с шестнадцати, у Войо́ с семнадцати, у Сайо с восемнадцати. Айлу считаются взрослыми в двадцать один, иначе мои девочки были бы давным-давно пристроены. Приданое каждой составляет сто пятьдесят миллионов.
– В валюте островов? – уточнил Андер.
– В имперских реалах, – усмехнулся отец.
Меня покоробил его хвастливый тон. Наши гости, первые лица Кергара, вряд ли были бедными людьми, и огромная, по меркам островов, сумма могла показаться им скромной. Но я зря переживала. Легир, как самый непосредственный, округлил глаза:
– Ого! Жалеть в Кергаре нельзя сразу два жена. Проблема бюджет нас пять год не беспокоить!
Шутка заставила улыбнуться даже Велона. Тем не менее он заметил:
– Лоу Келао, простите мою бесцеремонность, но тогда почему ваши дочери до сих пор не помолвлены? По моим представлениям, с таким приданым очередь из женихов должна протянуться от Айлу до Яро́у.
– Посваталось-то много, да меня никто не устроил, – отец потёр упрямый гладкий подбородок. – Младшие сыновья, племянники и так далее. Мои девочки достойны только самого лучшего.
– Императора, – подытожил Велон.
Я подняла голову и встретилась с пристальным взглядом главы Третьей службы. Он разглядывал меня – спокойно и деловито, не упуская ни одной мелочи. Не знаю почему, но в голове мелькнула мысль, что прямо сейчас он решает, кто из нас с Лиарой достоин его поддержки.
– Лоу Илайя, – Велон склонил голову чуть набок – похоже, характерный жест всех Рениров, – а вы не мёрзнете в Кергаре?
– К холоду можно привыкнуть, – смущённо произнесла я и увидела, как по его лицу расплывается довольная улыбка.
Ведь я машинально ответила на том же языке, на котором он задал вопрос, – на языке империи.
Гости пробыли у нас до восьми. С мелодичным звоном часов они дружно поднялись и начали прощаться.
– Пусть вы всегда быть очаровательный тропический цветок, – Легир по забавной имперской традиции поцеловал сначала запястье Лиары, потом моё.
– Я зайду завтра, и мы окончательно всё обсудим, лоу Келао, – Андер поклонился отцу, затем нам с сестрой. – Десять утра вас устроит?
Велон просто пожелал доброго вечера. Одновременно с уходом гостей две милые льены в форменных тёмно-синих платьях принесли нам ужин. Пока они накрывали на стол, я решила, что неплохо бы смыть с лица косметику, и направилась в ванную. Нога наступила на что-то твёрдое, я нагнулась и испуганно ойкнула. Каким-то чудом мне посчастливилось не раздавить золотую булавку с огромным переливающимся камнем, которая весь вечер подмигивала с лацкана пиджака Легира.
Если бы я поразмыслила хоть секунду, то сообразила, что булавку следует отдать отцу. Завтра он вернул бы её Андеру, а тот, в свою очередь, передал хозяину. Но это пришло мне в голову, когда я уже бежала вдогонку за гостями. Далеко уйти они не могли, тем более что к гостевым комнатам вёл прямой, как мачта, коридор. Я вылетела на парадную лестницу, под недоумёнными взглядами охранников перегнулась через перила и, к счастью, ниже этажом разглядела тёмную макушку Легира.
