Будь то короткие сюжетные зарисовки, пейзажи, притчи или абстрактные ассоциативно-логические построения, все они призваны внушить читателю идею бессмысленности любого целенаправленного действия, любого преобразования окружающего мира, даже элементарного перемещения в пространстве.
Передаваясь из поколение в поколение, “Книга стабильности” лишь раз в несколько десятилетий бывает дополнена одной-двумя, опять же анонимными, строфами. “Книга” для махаон – одновременно и беллетристическое чтиво, и свод этических устоев, и кодекс поведения в быту, и сборник религиозных догм.
Профессиональной специализацией Ливьен было как раз доказательство безнравственности “Книги”, пагубности ее философии. Пользуясь выполненным лингвистами официальным переводом “Книги” (изучать язык махаон было разрешено только им), эксперты маака к каждой ее строфе написали десятки аннотаций, показывающих, сколь губительна эта философия для бабочки-созидателя. (С этими аннотациями, а не с оригиналом знакомили прочих маака на занятиях верхнего яруса.) Ливьен и сама была автором чуть менее сотни таких аннотаций. Однако была у нее одна маленькая тайна. Полностью соглашаясь с тем, что “Книга стабильности” – произведение крайне упадочного толка, Ливьен… любила ее.
Она читала и перечитывала любимые строфы. И они завораживали ее своей отточенностью шарад, своей, если так можно выразиться, “экзотичностью мышления”, непредсказуемостью ассоциаций. И всегда она поражалась: как народ, имеющий такой бездеятельно-созерцательный идеал, может быть в то же время столь изобретательным и агрессивным?
Махаоны – глубоко религиозны. Религия заменяет им и государственную власть, и науку, и культуру. В то же время, их техника и технологии не так уж сильно уступают маака. И это при том, что они никогда не пользовались услугами думателей.
Думатель. Вот, пожалуй, с чего следует начать!
Сейны в палатке не было, но искать ее долго Ливьен не пришлось. Оператор занималась профилактикой наружных заболеваний – протирала сегментированное тело думателя специальными растворами.
Ливьен подождала, пока ее заметят. Приостановившись, Сейна улыбнулась, кивнула и продолжила свое занятие. Ливьен коснулась ее плеча:
– Зайди ко мне.
Сейна появилась в ее палатке через несколько минут и присела, ожидая вопроса. И Ливьен не стала ходить вокруг да около:
– Как зовут твоего думателя?
– Зовут?.. У них нет имен.
Это так. Маака получает имя, лишь став бабочкой.
– А как ты хотела назвать его, когда была беременна?
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
