– Время от времени к отцу приезжают разные люди из столицы, он не говорит мне, кто они и что им нужно, сколько бы я ни спрашивала, – наигранно надулась Хана. Между тем старейшина заметил, что за ними наблюдают, и жестом пригласил незнакомца в дом. – Когда-нибудь я подкрадусь к его комнате и подслушаю, о чем они говорят, – сощурилась она.
– Да будет тебе, может, это старые приятели. Пойдем лучше к Эске, я с ума схожу от ее медовых булочек!
За воротами уже вовсю кипела жизнь: группа молодых девушек шла за водой, пара ребятишек с длинными хворостинками сопровождали стаю неустанно крякающих уточек, откуда-то издали доносился стук кузнечного молота, а легкий ветерок разносил по улице запах свежей выпечки. Пройдя два двора и повернув за угол, девушки оказались перед источником запаха. Небольшая пекарня, в которую матсутаке взяли подмастерьем, выглядела как обычный домик с тремя большими печными трубами и стойкой с пышками и пряниками.
– Хана, доброе утро, как твой животик? – Эска как раз достала из средней печи поднос с горячими медовыми булочками.
– Так же, как и вчера, дети не рождаются в одночасье, – погладив слегка вздувшийся живот, ответила крестьянка.
– Алира, ты опять проспала? Подходи скорее и не забудь заглянуть на обратном пути. Из принесенных вами ягод я приготовлю чудесный пирог, – завернув угощение в ткань, произнесла она. – И еще, можешь занести это в кузницу? – достала она из-под стойки еще один горячий сверток.
– Ммм… очередной гостинец для Илая? – лукаво усмехнулась Хана. – Тебе бы стоило сказать ему все напрямую…
– Прекрати! – зарумянилась матсутаке. – Это не так просто… И мало ли что он может подумать…
– Само очарование, – улыбнулась Алира, укладывая свертки в корзину. – Хотя, Илай и сам уже мог бы догадаться, – добавила она, когда, попрощавшись, они пошли дальше по деревне. Стук молота доносился все громче, но замолк, едва они переступили порог приземистого каменного сооружения. Несмотря на прохладное утро, внутри было очень жарко. Возле огромной каменной печи стоял крепкий матсутаке, сжимающий клещами отлитый наконечник для плуга.
– Доброе утро, соня! – окликнул он Алиру, с шипением опустив наконечник в бадью с холодной водой. За прошедший год Илай вырос в плечах и в стати теперь не уступал ни одному деревенскому юноше. – С чем пожаловали? Только не говори, что опять замок сломался, я его совсем недавно чинил.
– Нет с замком все в порядке, мы с гостинцем, и угадай от кого?
– Эска? Добрейшая душа, – улыбнулся он, принимая сверток.
– Братец, и ты тут! – воскликнула Хана, обнимая Кена, до сих пор неловко мявшегося у стены. – Сегодня выйдешь на поле?
– Да… я как раз пришел за новым плугом, старый уже рассыпается от ржавчины…
– Кен, чего ты так покраснел? До того как вы вошли, болтал о взошедших саженцах без умолку, – рассмеялся матсутаке.
– Илай, не нужно, мне… Мне уже пора идти… – схватив со стола новый плуг, он как ошпаренный выскочил из кузницы.
– Кен, стой! – крикнул ему вслед матсутаке, но от парня уже и след простыл. – Горячо же…
– Кенчи так возмужал, – отвела взгляд Хана.
– Думаешь? А, по-моему, совсем не изменился.
– Ох, ты просто не пробиваема. А еще что-то про Илая говоришь.
– О чем ты?
– Не бери в голову.
– Идем, ягоды сами себя не соберут! – смеясь, передразнила подругу Алира.
– И все же ты лукавишь, – догнала ее Хана. Выйдя из деревни, они неспешно брели по протоптанной тропе все дальше в поле.
