– Еще как… Я знаю, что нравлюсь твоему брату, – внезапный порыв ветра пронесся над полем, растрепав ее волосы. – Но он человек, а я матсутаке, что скажут деревенские? Потребовалось так много времени, чтобы нас приняли, чтобы перестали бояться… – ветер, всколыхнув траву, поднял в воздух лепестки цветов и дал Алире возможность прикрыть смущение рукой.
– Глупости все это, вот увидишь, все только рады будут, – начала обшаривать траву крестьянка.
– Мы тут вчера собирали, пойдем дальше посмотрим, – предложила Алира.
– Хорошо, а что насчет Илая и Эски?
– Я думаю, ты зря вмешиваешься. Илай, конечно, тугодум, но чувства Эски он хорошо понимает. Скорее всего, он просто стесняется или боится чего-то. Как бы то ни было, со временем они точно будут вместе.
– Поскорее бы… – мечтательно пробормотала крестьянка. – Интересно, как выглядят дети матсутаке.
– Хана! – Алира шутя, стукнула ее по лбу.
– Ну что? Это же естественно, у нас с Тору тоже скоро будет малыш…
– Слушай, тебе не кажется, что от деревни сегодня дыма больше, чем обычно? – насторожилась матсутаке.
– Уж не случился ли пожар… – заволновалась Хана. – Идем скорее, вдруг нужна помощь.
– Не беги слишком быстро, ты не в том положении, – бросила на ходу Алира, стараясь не обгонять подругу. Между тем дыма от деревни исходило все больше.
– Кто-то кричит, что же там случилось? – сбив дыхание, спросила крестьянка. – Алира?
– Остановись, – внезапно встав на месте, матсутаке схватила подругу за руку. – Я узнаю эти крики, – голос ее стал не в пример холодным и жестким, дыхание ровным, а глаза сосредоточенными. – Гоблины здесь, спрячься в овраге так, чтобы тебя не нашли. Я соберу всех, кто может держать оружие, и дам отпор этим выродкам.
– Я не брошу тебя!
– Не о себе думай, – Алира многозначительно кивнула на живот Ханы. – Спрячься, зеленокожие – самые жестокие существа, которых я видела, ты даже представить не можешь, что тебя ждет, если попадешь к ним в лапы, – бросив корзинку, матсутаке побежала в сторону охваченного огнем селения. – «Все точно как в тот раз: бегущие в страхе жители, крики, страх и смерть…» – навстречу Алире, крича и плача, выбежали две селянки, преследуемые зеленокожим с большим кривым тесаком. – Умри животное! – схватив деревянную рогатину, облокоченную на стог сена, она без колебаний всадила ее в бегущего гоблина и, протащив его до забора, пригвоздила к стене.
– Ах ты… Чертова… – прохрипел он, захлебываясь кровью и размахивая своим тесаком, правда, толку от этого не было, так как рогатина была длиннее и гоблин просто не доставал до Алиры.
– Бегите! – обернулась она на селянок, испуганно смотревших ей вслед. Внемля ее словам, они тут же бросились в поле.
Слева просвистел длинный ржавый клинок, Алира едва успела заметить противника и увернуться от удара. Бросив рогатину, она вырвала из еще теплых лап мертвеца тесак и, схватив нападавшего за руку, рубанула сверху вниз. Тяжелый клинок с хрустом вошел в плечо зеленокожего, пробив кожаный нагрудник, плоть и сломав несколько костей. Под хриплый судорожный вздох скорчившегося от боли гоблина, она вытащила тесак и, оглянувшись по сторонам, отпихнула тело ногой.
«Нужно скорее найти Илая и Эску», – подумала она, устремившись к кузнице. Тут и там она замечала следы сражений: бордовые брызги на заборах, тела селян и гоблинов. Впереди из каменного сооружения послышался жуткий лязг, грохот и крики.
