Полог шатра раздвинулся и из него выскочила Милена. На наше радостное приветствие она не ответила, а приложив палец к губам, кивком указала следовать за ней. Двигалась она также торопливо как ее брат. Мы опять почти бежали, спотыкаясь и ломая свои туфли. Я едва замечала, что творится вокруг. А кислая Милина рожица, которую она мне скривила, заставила меня захихикать. Наша хозяйка цыкнула на меня. И мне подумалось, что следующее цыканье совпадет с выпроваживанием меня из табора под улюлюканье цыган. И вообще, что это у всех за мода – на меня цыкать. Вскоре мы уже были у самого большого, хотя и не так богато украшенного, как предыдущий, шатра. Милена мгновенно скрылась в нем и уже спустя минуту вышла в сопровождении старой женщины, которую она бережно поддерживала. Позднее мы узнали, что у цыган более всего уважают именно старых матерей. Как я читала так принято во всех примитивных обществах. Хотя какие же цыгане примитивные? только работать не хотят. Так это же не от примитивности. Милена и ее спутница, уселись обе у чуть тлеющего костра, разведенного невдалеке от входа в шатер. Милена молча, опять одним кивком головы, указала нам на место подле себя. Людмила тут же осторожно уселась, стараясь сберечь от пыли свое платье, а я плюхнулась возле нее. Все это время пожилая цыганка цепко нас рассматривала. Даже за очками, надвинутыми плотно на глаза, чувствовался ее острый проницательный взгляд. Что-то мелькнуло у нее на лице от бывшей красоты, когда она неспешно поправила выбившиеся из-под яркого платка непослушные мертвые пряди седых волос.
А затем она стала набивать принесенную Миленой курительную трубку. Мы переглянулись с Милой и в ее глазах я прочла недоумение пополам с боязливостью. Как будто она хотела сказать
– Ну вот! Начинается!
Хотя я не заметила, чтобы нам тоже принесли трубки.
– Здравствуйте, красавицы! Ой как рада вас видеть, мои ненаглядные! Вон какие царицы в подругах моей Миленки!
Голос был скрипуч, а тон приторен, и никак не вязался с курительной трубкой. Мне она, эта старуха, начинала активно не нравиться. Мила характерно дернула плечиком и я поняла, что ей тоже. Но мы очень вежливо поздоровались, надев на лица выражение крайней уважительности, только тон наш тоже был приторен от неискренности. Бабка саркастически хмыкнула, видно все поняла.
– Да вы не бойтесь меня деточки! Не съем вас! А что по поселку всякие домыслы гуляют, так пусть их. Не верьте. Цыгане друзей любят. Жизнь за друга цыган может отдать.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
