– Сесть сможете? – спросил он Огневского.
Охранник в черной форме внес за капитаном два стула.
Андрей молча поднялся, уже почти не шатало. Сел на один из стульев, капитан устроился напротив.
– Как ваше состояние? – поинтересовался тот. – Вам нужно что-нибудь?
Андрею сильно хотелось пить – стакана воды, что дали за обедом, не хватило даже близко. Но покачал головой: еще не решил, стоит ли считать теперешнюю ситуацию попаданием в плен. Китайские силовики не очень-то годились на роль врагов, но все же просить их ни о чем не хотелось. «Не верь, не бойся, не проси» – хороший принцип, и не только на зоне.
– Что ж, приступим, – произнес капитан. – Ваше полное имя, возраст, род войск и звание?
– Огневский Андрей Андреевич, двадцать четыре года, войска Отдела спецназначения ФСБ России. Сержант в отставке.
– Давно в отставке?
– Восемь… – замялся Андрей, особо не следивший за ходом времени. – Восемь месяцев.
– Чем занимались на службе?
– Участвовал в контртеррористических операциях на юге России.
– Специальность?
– Разведчик. Авианаводчик.
Чжао посмотрел с любопытством.
А у Андрея в мозгу мелькнуло что-то из дюжины шпионских фильмов – интересно, сейчас его на китайскую службу вербовать будут?
– Мы в КНР, знаете ли, следим за тем, как Россия решает конфликт в Чечне, – продолжил капитан. – Боюсь, нам, да и многим государствам, в будущем грозят подобные проблемы. Экстремизм и сепаратизм растут в мире с каждым годом. К примеру, ситуация с уйгурами в провинции Синьцзян во многом схожа с чеченской…
И без какого-либо перехода Чжао спросил:
– Когда была ваша последняя операция? Какую роль вы выполняли?
Андрей покачал головой, отчего опять заболел шрам:
– Я не имею права разглашать вам подробности службы. Это государственная тайна моей страны. Я ведь, кажется, не военнопленный, задержан как гражданский, по подозрению, не так ли? Не думаю, что я обязан раскрывать вам военную информацию.
– Не обязаны, – сухо ответил китаец. – Но я должен понимать, какого рода деятельность вы вели в российских спецслужбах. Тогда я решу, можете ли вы иметь отношение к делу организации «Пу-лэ-га».
– Чего? – переспросил Андрей.
– «Пу-лэ-га», – повторил китаец и, видя, что Андрей не понимает, добавил: – На вашем языке это означает снежную бурю, разве нет?
– А, «Пурга»… – догадался Огневский. – И что за организация такая?
– Давно вы знаете Олега Ла… Лаврова? – спросил Чжао, пропустив его вопрос.
Андрей честно признался, что познакомился с ним только вечером, на застолье, где был и сам капитан.
– И вы бросились в драку, один против двоих, ради случайного знакомого? – с недоверием спросил Чжао.
– Мы быстро подружились, – пожал плечами Андрей. – А за друзей надо вступаться.
– И что вы знаете об этом вашем «друге»?
– Не так уж много… Он сказал, что создает российско-китайский ИТ-бизнес, но без подробностей.
– А о своих ближайших планах он ничего не сообщал? – спросил китаец.
– Нет вроде, – ответил Огневский.
Вообще-то, конечно, Олег говорил, что собирается на время в Россию, но Андрей пока не стал болтать лишнего. Хоть и выглядело так, что приморец обманул его насчет «мафии» и, по сути, серьезно подставил… Но Огневский решил не спешить с выводами. И уж больно Олег, веселый, нервный и слегка нелепый, не походил на опасного преступника. Чем этот восторженный ботаник может быть опасен?
Допрос длился часа полтора. Чжао несколько раз возвращался то к прошлому Андрея и службе на Кавказе, то к Олегу и его загадочному «бизнесу», но получал все те же ответы. Коснулись и причины увольнения из ФСБ. Андрей рассказал про ранение в голову, опустив подробности роковой последней операции. Про розыск и прокуратуру, естественно, молчал.
