Касаюсь основного терминала, и система мгновенно оживает, словно ждала именно моего прикосновения. Экраны загораются, но что-то не так. Изображение дрожит, рассыпается на пиксели, а потом – стабилизируется с тихим щелчком.
И я вижу себя.
На всех экранах – запись с камер наблюдения этой самой комнаты. Но дата в углу: "+17 минут". Это… будущее? На записи я лежу на полу, в луже собственной крови. Вокруг – фигуры в специальном снаряжении Стражей, но с модификациями, которых я никогда не видел. Их лица пустые, без эмоций. А над моим телом склоняется человек со шрамами, покрывающими кожу. Он забирает медальон с моей шеи и произносит: "Не в этот раз. Никогда больше."
Изображение пропадает, сменяясь текущими данными с камер наблюдения. На них – группа людей, движущихся по базе с механической точностью. Их снаряжение отмечено эмблемой Стражей разлома, но с добавлением символа "Δ.HUNT". Они двигаются как единый организм – синхронно, без лишних движений, без коммуникации.
[ИМПЛ/TM-7]: ТЕМПОРАЛЬНОЕ ПРОТИВОРЕЧИЕ
[ИМПЛ/TM-7]: ВЕРОЯТНОСТЬ ПОДДЕЛКИ: 58▓▓%
[ИМПЛ/TM-7]: ВЕРОЯТНОСТЬ ПРОГНОСТИЧЕСКОГО С▓▓▓: 42▓▓%
[ИМПЛ/TM-7]: [ПОЧЕМУ Я ПОМНЮ ЭТО?]
Последний вопрос звучит почти… человечески. С болью. С недоумением.
– Кто они? – спрашиваю я вслух, указывая на группу на экране.
Впервые TM-7 отвечает голосом, почти идентичным моему:
[ИМПЛ/TM-7]: Охотники. Элитное подразделение Стражей, специализирующееся на эфирных аномалиях. И на… нас.
А потом боль вспышкой проходит через виски, и мир перед глазами меняется. Я больше не в центре управления. Я сижу в просторном конференц-зале с панорамными окнами. За ними – зеленые холмы и чистое голубое небо. А напротив меня – те же самые люди, только в белых лабораторных халатах. Они улыбаются, жестикулируют, что-то увлеченно обсуждают.
Женщина с яркими голубыми глазами смеется над чьей-то шуткой и легко касается моей руки.
"Северов, ты гений! Мы сделаем невозможное!"
Её глаза сияют надеждой и верой в успех.
"Если мы усилим эфирный резонанс на этом уровне – мы сможем удвоить эффективность синхронизации."
Её прикосновение ощущается так реально, так тепло – человеческое тепло, о котором теперь остаётся лишь болезненная память. Эти люди не просто коллеги. Они друзья. Семья. И в моей груди растекается чувство принадлежности, которого я не испытывал… очень давно.
Вспышка – и я снова в центре управления. На мониторах – те же люди, только теперь в боевой экипировке. Их лица пусты, как у манекенов. Глаза женщины, только что смеявшейся, теперь холодны и мертвы.
Они идут за мной. И они знают, где я.
Экраны показывают: группа Охотников приближается к центру управления. У меня минута, может, две. Нужно найти другой путь к Ядру.
Я выскальзываю в смежную лабораторию, закрывая за собой дверь. Стандартная научная лаборатория – столы с оборудованием, компьютеры, химикаты. Схема базы на стене показывает: есть несколько маршрутов к Центральному Ядру. Прямой путь перекрыт Охотниками, но есть обходной – через технические уровни.
На столе – датапад. Активирую его, ожидая блокировки, но система мгновенно открывает доступ. Странно. Словно база узнаёт меня. Словно я здесь свой.
Досье Охотников заполняет экран. Мои глаза расширяются от удивления. Все они – бывшие участники проекта "Ева". Специалисты по эфирной синхронизации. Ведущие ученые. После "инцидента" они прошли процедуру нормализации, сохранив профессиональные навыки, но утратив личностную память.
