На перекрестке между двумя рухнувшими небоскрёбами я замираю. Что-то неправильно. Дождь… его капли замирают в воздухе. Не все, лишь некоторые – зависают на долю секунды, прежде чем продолжить падение. А отдельные капли… движутся вверх?
[ИМПЛ/TM-7]: ВНИМ▓▓▓: ЭФИРНАЯ АНО▓▓▓
[ИМПЛ/TM-7]: РЕКОМЕНД▓▓▓ ОБОЙТИ ЗОНУ
Морщусь. Наверное, из-за усталости. Три дня без нормального сна сделают своё дело. Прохожу сквозь дождь, стараясь не обращать внимания на его странное поведение.
Через полчаса я достигаю цели. Под слоями городского мусора и обрушившихся конструкций скрывается вход в старый медицинский бункер. Неприметная дверь, которую случайный прохожий никогда не заметит. Сложная система безопасности, требующая биометрической идентификации.
Прикладываю ладонь к сенсорной панели, ожидая отказа. Я не был здесь… сколько? Три года? Четыре? Док наверняка уже сменил протоколы доступа.
[ИМПЛ/TM-7]: ЛОКАЦИЯ ОПО▓▓▓
[ИМПЛ/TM-7]: ПРОТОКОЛ ДОСТУПА АКТ▓▓▓
[ИМПЛ/TM-7]: [ДАННЫЕ НЕ ВЕРИФИЦИРОВАНЫ]
Последняя строка мелькает и исчезает прежде, чем я успеваю её прочитать. Дверь открывается с тихим шипением. Система знает меня? Или это TM-7 как-то взломал защиту?
Не успеваю обдумать этот вопрос – мои ноги уже несут меня вниз по ступенькам, в подземную лабораторию Дока. Тело помнит путь, хотя разум говорит, что я здесь впервые.
Лаборатория Дока – это хаос, организованный разумом, который оперирует категориями, недоступными обычным людям. Старое оборудование соседствует с самодельными устройствами, функции которых можно только угадывать. Голубоватый свет от экранов и эфирных накопителей создаёт призрачную атмосферу. В центре – операционный стол, переделанный в рабочую станцию, заваленную инструментами и деталями.
– Северов?
Он выходит из тени у дальней стены – худощавый мужчина около пятидесяти, в потертой лабораторной куртке с десятками карманов, из которых торчат провода и инструменты. Левая рука – сложный протез собственной разработки, тихо гудящий при движении. Глаза красные от недосыпа, но взгляд острый, оценивающий.
– А я думал, что тебя больше нет, – продолжает он, медленно приближаясь. – После инцидента в «Омеге» все списки выживших были… очень короткими.
Он останавливается в трёх метрах от меня, словно боится подойти ближе. Челюсть непрерывно двигается – Док постоянно жует какую-то синтетическую жвачку. Нервный тик, который у него, похоже, уже много лет.
– О чём ты говоришь? – мой голос звучит напряжённо даже для меня самого. – Я никогда не был на базе «Омега».
Док внимательно изучает моё лицо, наклонив голову как учёный, рассматривающий особенно интересный образец под микроскопом.
– Интересно… Ты действительно не помнишь, или просто хорошо притворяешься? – он пожимает плечами. – Ладно, неважно. Что привело тебя ко мне после всех этих лет?
Я достаю карту и протягиваю ему.
– Это. Нашёл во время последнего задания. Я хочу знать, что это и почему на ней моё имя.
Док смотрит на карту, но не берет её. Отступает на шаг.
– Ты понимаешь, что если я открою эту карту – я открою дверь. Для них, – он нервно оглядывается, словно в стенах могут быть глаза. – Стражи отслеживают любое обращение к закрытым системам. Особенно связанным с «Омегой».
– Мне больше не к кому обратиться, – говорю я, продолжая держать карту.
Док колеблется, потом тихо выругивается.
– Если ты исчезнешь – всё, что мы делали, было зря. Это последний шанс, – он наконец берет карту, и его глаза расширяются. – Проект «Ева»… они всё-таки сделали это.
