Пету разрушил храм, помог захватить людей в рабство, многих из них искалечил, когда воспользовался Силой.
Когда грузили рабов на корабль, отец сказал, что Пету ждёт ремень дома, не при команде же их будущего мага по ягодицам лупить, отец сердился не за то, что Пету сделал, а почему Пету это сделал. Ещё больше капитан злился на Хорета. Тот допустил смерти в команде, и поэтому в лесу потерялась дорогая трубка, почему-то трубка волновала отца больше людей, и Пету понял, что скоро и для него такое отношение к чужим жизням станет обычным делом. А это может быть нормой только для плохого человека.
За тяжелыми мыслями Пету не заметил, как опустил руку. Паруса заметно схуднули, чайки недовольно закричали и стали махать крыльями, до этого они парили рядом с парусом. Их крики заставили Хорета, который лежал в тени капитанского мостика, поднять голову.
– Эй! О чем задумался, негодяй? – Хорет кинул в Пету кость от окорока, но промахнулся, – мечтаешь ещё один храм разрушить? Эй! Повернись ко мне.
Пету повернулся, что-то в его лице заставило Хорета погасить улыбку и сказать:
– Зря ты. Наслаждайся Силой. Клетки всегда будут, не мучай себя за то, что ты снаружи.
Хорет прикладывался к фляжке. Но следил: пару раз лениво предупреждал, что брать силу нужно у обеих сестёр, а не только у старшей.
Старик не выжил, с помощью его силы Хорету удалось поднять божка-великана в воздух и удерживать. Пока Пету не вызвал землетрясение. Это было утром.
А уже днём Пету заставляли мучить ту, кого он хотел спасти. И ему трудно было смотреть на клетку. Раньше Печаль тоже плакала, оттуда и прозвище, но она закрывала лицо волосами, и только по всхлипам за черной завесой можно было понять, что происходит. Сегодня её волосы были заплетены в косу.
Хорошо, что вопли рабов из трюма и песни команды заглушали её тихие рыдания. Большинство матросов праздновали захват селения в кубрике, Пету видел, как к ним спустился отец, тогда их песни стали намного громче шума моря и ветра.
Когда к звукам добавился храп Хорета, Печаль позвала:
– Пету, тебе лучше взять лодку и бежать.
Краем глаза Пету видел, как старшая сестра тут же толкнула её в плечо, но Печаль отмахнулась и продолжила, прерываясь на всхлипы:
– Они вызовут его снова, и он придёт. Он будет искать тебя. Ты разорил Первый Храм, это всё равно, что убить мать. Ай! Отстань. Да кому он скажет.
Пету рассказал Хорету, как только тот проснулся.
– Разве твой отец идиот? – спросил маг, – конечно, за рабами смотрят и чуть что сразу потушат алтарь.
Тихий смех раздался из клетки, вот бессердечная особа, смерть старика будто никак не повлияла на Немую.
Хорет снова присосался к фляжке, но больше не заснул. Когда появились первые звёзды, он уже раз пять ходил наполнять фляжку вниз, и столько же раз опорожнял мочевой пузырь у них на глазах, пуская струю в море.
– Хорет, – сказала вдруг Печаль, когда маг подтянул штаны и уселся в тень, – отец защищал нас с сестрой, когда кто-то из моряков приходил за нами, его били, но никто из команды не зашёл в клетку. Теперь, когда он погиб, они придут снова.
– И что нам торчать здесь всю ночь и охранять вас как знатных дамочек? – спросил маг. Он глотнул из бутылки, отрыгнул.
Печаль замотала головой.
– Мы с сестрой просим тебя о другом, Сила впечатлила нас, если суждено родиться ребенку после сегодняшней ночи, то пусть он будет от мага. Будь первым, Хорет.
